Приведенные точки зрения основывались на реальных противоречиях, упорной борьбе крестьян с помещиками за тот или иной путь развития в условиях становления товарно-денежных отношений. Эта борьба по-разному протекала не только в отдельных странах, но и в пределах одной страны. Поэтому архивы Франции давали материал для обоснования обеих точек зрения. Приоритет ознакомления с их фондами принадлежал, бесспорно, И. В. Лучицкому. Во Франции в результате революции XVIII а верх одержала крестьянская тенденция: крестьяне добились превращения имевшихся в их владении земель в собственность, освобожденную от феодальных пут, а предпосылки этого складывались еще в феодальный период. И М. М. Ковалевский, и И. В. Лучицкий оценивали историю французских аграрных отношений односторонне.
И. В. Лучицкий, в отличие от Н. И. Кареева, не признавал
[smszamok]
классового расслоения французской деревни накануне революции, не понимал мануфактурной стадии развития капитализма. Из всего разнообразия форм хозяйственной жизни во Франции, где наряду с полуфеодальными ремесленниками и кустарями еще до революции существовали виды капиталистической мануфактуры, он замечал лишь «мелкое землевладение, мелкое предпринимательство, мелкое ремесло во второй половине XVIII века и мелкое кустарное производство». Вместе с тем И. В. Лучицкий, как и Н. И. Кареев, признавал решающую роль крестьянских выступлений в борьбе с феодализмом. Оба историка относились к этой борьбе с сочувствием. Проделав скрупулезный анализ актов продажи национальных имуществ, И. В. Лучицкий, в отличие от некоторых историков, которые были поверхностно знакомы с документами и утверждали, что конфискованная революцией земля была расхищена буржуазией, показал, что среди ее покупателей было много крестьян, а также определил размеры увеличения крестьянской собственности. При этом он подчеркивал, что тяжелое положение крестьян, вызванное неравномерностью распределения среди них земли, революция не облегчила, и в этом смысле она «оказалась бесплодной» 94. Выводы И. В. Лучицкого о господстве крестьянской собственности уже до революции и общая оценка ее итогов были обусловлены его позициями либерального историка и влиянием народнической идеологии.
Дальнейшее развитие историографии ни в коей мере не перечеркнуло выводов историков «русской исторической школы» о характере и формах аграрных изменений в период перехода от феодализма к капитализму во Франции. Осмысление этих проблем на качественно новом уровне в мировой историографии началось в 60-е годы XX а в ходе научной полемики, развернувшейся накануне 200-летнего юбилея Французской революции.
Крупнейшие представители французской школы «Анналов» Ф. Фюре м, Э. Леруа Лядюри, Д. Рише, расшатывая «традиционный образ» революции и формируя «ревизионистскую» концепцию, ведут споры вокруг классических проблем: что происходило с сеньорией накануне революции, каков был удельный вес сеньориальных платежей. Они склоняются к тезису, противоположному тому, который отстаивала «русская историческая школа», — о почти полном отсутствии во Франции XVIII в. феодализма и сеньориальной эксплуатации, второстепенности феодальных повинностей крестьян. Упомянутые историки обосновывают то положение, что сеньория стала колыбелью капитализма в аграрном секторе национального хозяйства Франции, подчеркивают ее растущие связи с рынком, увеличение числа буржуа — арендаторов сеньориальных повинностей.
А. В, Адо, Ю. Н. Афанасьев и С. Ф. Блуменау, соглашаясь со взглядами на вышеперечисленные проблемы французских историков-марксистов А. Собуля М. Вовеля, подчеркивали их известную склонность к преувеличению роли феодализма и недооценке капиталистических и полукапиталистических форм производства в предреволюционной Франции.
С введением в научный оборот в последние десятилетия большого количества новых источников появилась возможность дать детализированное представление о темпах разложения феодализма в различных районах Франции, степени обуржуазивания сеньории, роли доходов от фермерской аренды в конце Старого порядка. Эти проблемы освещены в трудах А. Д, Люблинской, А. В. Адо, Ю. Л. Бессмертного, Л. И. Пименовой, Их исследования так же, как и труды французских специалистов Ф. Гужара, П. Губера ш, Д. Робен т, Ж. Бастье М, позволили наполнить конкретным содержанием в зависимости от географического районирования данные о перерастании феодального общества в капиталистическое.
Таковыми были свобода и либерализм. Эта программа соответствовала магистральной линии развития Франции с 50-х годов XVIII до 50-х годов XIX а и, по сути, была борьбой за осуществление идей Просвещения. Введение в научный оборот в последние годы огромного массива новых источников позволило ученым детализировать исследования многих других проблем. Особенно это касается разработок историков школы А. В. Адо — Л. И. Пименовой и Е. И. Лебедевой. Изучив наказы второго сословия, Л. И. Пименова смогла показать особенности социально-экономического положения дворян и их политических требований. Формирование в среде дворянства либерально-реформаторского меньшинства скрупулезно прослежено исследовательницей Е. И. Лебедевой. И. В. Лучицкий был, безусловно, самым выдающимся представителем «русской исторической школы» в Украине. Вокруг него объединялись ученики и последователи, которых интересовали социально-экономические сюжеты французской, украинской, испанской истории. Одним из учеников И. В. Лучицкого был видный советский историк, академик Евгений Викторович Тарле (1874 — 1955). Его формирование как историка происходило в Украине. Здесь он закончил херсонскую гимназию, известную демократическими традициями: в ней функционировал марксистский кружок, в деятельности которого принимал участие и Е. В. Тарле т. Затем его образование было продолжено в Киевском университете. Талантливый студент привлек к себе внимание И. В. Лучицкого и по окончании курса был оставлен учителем для подготовки к профессорскому званию. Идейно-теоретические взгляды Е. В. Тарле складывались в сложных условиях российской действительности, испытали влияние многих и зачастую противоречащих друг другу источников. Выше мы отметили, что в период до 20-х годов они представляли собой в философском отношении смесь позитивизма, экономического материализма и неокантианства. Он был младшим из деятелей «русской исторической школы» и с глубокой признательностью отмечал, что обязан учителям выбором тем исследований, высокой методической вооруженностью при работе над большими массивами источников, подходами к решению общенаучных и методологических проблем.
Влияние народнической идеологии на Е. В. Тарле не сказалось в такой степени, как на старших представителях «русской исторической школы».
Исследователь Е. И. Чапкевич писал, что Е. В. Тарле участвовал «в жарких спорах и дискуссиях, развернувшихся в Киеве во второй половине 90-х годов между народниками и социал-демократами», и принимал сторону последних: доказывал общность судеб России со странами Западной Европы, наличие в стране капитализма. Критика народничества, отмечал Е. П. Чаркевич, «осуществлялась Е. В. Тарле с позиций «легального марксизма»» |08. Под влиянием И. В. Лучицкого молодой ученый занялся изучением одного из наименее исследованных сюжетов революционной эпохи — состоянием обрабатывающей промышленности и положением ее работников, рабочим движением во Франции в период революции 1789 г.
Результатом его труда были такие крупные работы: «Рабочие национальных мануфактур во Франции в эпоху революции. По неизданным документам» (СПб., 1908); «Рабочий класс во Франции в эпоху революции» (СПб, 1911); «Крестьяне и рабочие во Франции в эпоху Великой революции» (СПб, 1914). Первые две из названных книг, посвященные рабочим XVIII в, были защищены Е. В. Тарле в качестве докторской диссертации и удостоены премии М. Н. Ахматова в 1913 г. Сюжеты их были почти не исследованными в науке того времени: до Е. В. Тарле к ним в какой-то мере обращались Жорес, Левассер и Ковалевский.
С признательностью к учителю молодой докторант писал: «Иван Васильевич не только указывал мне на архив, как на хранилище почти не тронутых драгоценных показаний, но и прибавлял, что, как ни мало разработана история французского крестьянства при революции, есть тема, еще менее подвергавшаяся специальному исследованию: история рабочего класса в тот же период». По мнению А. 3. Манфреда, Е. В. Тарле продолжал в своих исследованиях по истории рабочего класса Франции XVIII в. традиции «русской исторической школы»; они сказались «как в смысле общего направления исследования — преимущественное внимание к социальным движениям в революции, так и в смысле оценки экономического состояния Франции в конце XVIII в, в которой молодой ученый следовал за Лучицким». А. 3. Манфред отметил и «высокую технику исторического письма, свойственную ученику И. В. Лучицкого»
«Косвенное, но плодотворное и благодатное влияние марксизма» на Е. В. Тарле А. 3. Манфред увидел в выбс.эе темы исследований, посвященных рабочему классу. Несомненно, что это было так, но однонаправленным с марксизмом было и воздействие реалий той действительности, в условиях которой приходилось молодому ученому определять круг научных изысканий. Среди них на первое место выдвигаются события первой русской революции, в которых рабочий класс сыграл столь выдакиг-юся роль.
А. С. Ерусалимский полагал, что Е. В. Тарле, создав исследования, посвященные пролетариату, «пошел дальше своих предшественников», «вышел за рамки школы и тем самым внес вклад в ее развитие» «‘ и так же, как и А. 3. Манфред, видел в этом проявление влияния методологии марксизма. Последнее не подлежит сомнению. Это видно хотя бы из оценки причин революции 1789 г., по поводу которых Е. В. Тарле писал: «Французские события 1789 г. и следующих лет возникли на почве несоответствия социально-экономических и культурных потребностей подавляющего большинства народа с теми политическими и юридическими формами, какие выработались исторически и застыли в неподвижности, несмотря на все глубокие изменения в жизни». Ученый считал, что буржуазия сыграла «огромную, руководящую роль в падении старого строя», но и «роль крестьянства и рабочего класса, хоть и не столь заметная, была все же огромна». Он высказал уверенность, что «без понимания социального и экономического положения этих трудящихся классов немыслимо понимание всего революционного периода французской истории».
Выводы своих работ в классических требованиях позитивизма ученый обосновал на огромном количестве совсем новых, малоизвестных науке материалов, которые частично опубликовал. Любовь к архивным разысканиям он сохранил на всю жизнь и даже читал лекции о состоянии Парижского Национального архива и департаментских архивов, которые хорошо знал, в которых часто работал в период научных командировок как дореволюционного, так и послереволюционного времени «3.
Труды Е. В. Тарле были высоко оценены Н. И. Кареевым, А. Ола-ром, А. Матьезом.
Н. И. Кареев о значении исследований Е. В. Тарле писал: «Тарле проложил в экономической истории Франции XVIII века совершенно новые пути _ изучение истории обрабатывающей промышленности, рабочего класса, социального движения в эпоху революции им продвинуто вперед».
В отличие от классических наставлений Ш.-В. Ланглуа и Ш. Сеньобоса о беспристрастности историка и исторического исследования, Е. В. Тарле считал, что историк должен быть публицистом. Этот тезис отстаивался им еще в самом начале его научно-педагогической и общественной деятельности. В теории он впервые получил развитие при анализе социологических воззрений Н. К. Михайловского «5. На практике ученый признавал принцип объективности изложения. В 1896 г., завершив очерк «Дело Бабефа», который он считал своим первым самостоятельным научным трудом, Е. В. Тарле писал С. Н. Кривенко, редактору журнала «Новое слово»: «Квалификаций я не делаю, держу себя объективно и только излагаю факты (а кое-где так прямо отрицательно отношусь к Бабефу; уличаю его в плагиатеО. Впрочем, я уже ее совсем солидной теперь сделаю. Это труд, над которым я много и с любовью работал, собрав и исследовав все. первоисточники» «6.
В годы первой русской революции Е. В. Тарле выступал как публицист, считавший своим долгом использовать исторический опыт общественного и революционного движения в России в целях свержения самодержавия. Такое же направление имела и его педагогическая деятельность, привлекавшая внимание полиции, которой было известно, что «приват-доцент Тарле читает в Санкт-Петербургском университете необязательные лекции по истории, которым по возможности старается придавать революционный характер».
[/smszamok]
Труды Е. В. Тарле по истории пролетариата почти сразу же после их появления в России вышли и в иностранных переводах. В 1908 г, было переведено на немецкий язык и издано в Лейпциге его исследование «Рабочие национальных мануфактур (1789 — 1799)»; в 1910 г. появилось французское издание труда о деревенской промышленности. Сам Е. В. Тарле постоянно рецензировал французские книги, посвященные эпохе Французской революции, в том числе и принадлежавшие перу Ж. Жореса, А. Сореля, А. Матьеза. О научной деятельности последнего была даже составлена отдельная записка. Сознание тесной общности научных интересов и направления научных поисков французских и русских исследователей революции 1789 г. было у Е. В. Тарле прочным; ученый имел и тесные личные контакты с А. Оларом, А. Матьезом, многими другими историками, приглашался в Сорбонну читать лекции. Свидетельством этого являются письма из Парижа.
Сочинение! Обязательно сохрани - » Роль крестьянских выступлений в борьбе с феодализмом . Потом не будешь искать!
Запись была опубликована
17.10.2009 в 16:40 в категории Русская земля VIII—IX вв..
Вы можете следить за ответами в этой записи через RSS 2.0 ленты.
Загрузка...