Л. Февр неоднократно заявлял, что историк не должен бродить в историческом прошлом, как тряпичник, случайно склоняясь над тем или иным остатком, ибо в этом случае он поступает хуже последнего крестьянина, который не выпускает животных пастись, где угодно, а огораживает участок, привязывает их там и знает, почему он так делает18. Прежде, чем идти в архив, историк, по замечанию Л. Февра, должен иметь «проблему, которую нужно решить», «рабочую гипотезу, которую нужно проверить», «точный замысел». «Нет проблемы, нет истории», — считал он.
Л. Февр видел различие между исследователем и научным работником. Первый, объяснял он студентам, идет впереди науки, он не упорядочивает добытого — это задача научных работников. Исследователь старается найти что-то новое. В этом смысле исследованию
научить нельзя, оно не может быть продуктом метода или рецепта, отмечал он.
[smszamok]
Основатели «Анналов» считали более плодотворным для развития исторической науки хорошую постановку и формулировку назревших проблем, чем стремление к созданию «монографий», «личных книг». М. Блок со всей определенностью заявлял о том, что для развития науки одна синтетическая работа с хорошо сформулированными проблемами бывает гораздо полезнее целого ряда аналитических исследований. Л. Февр был образцом историка, умевшего видеть и ставить проблемы; это качество высоко ценили его коллеги и последователи. Р. Мандру, рецензируя сборник Л. Февра «За историю, охватывающую все», писал: «Люсьен Февр всегда схватывал через каждую изученную им книгу направление поиско Его мысль — это постоянный и мощный призыв к поиску; проблемы, которые нужно решать, логически выстраиваются под его пером вокруг темы труда»20. Продолжатели дела Л. Февра и М. Блока, группирующиеся вокруг журнала «Анналы», считают, что их объединяет «общее беспокойство исследователя, поиски нового»21. Это главная традиция, которой они и сегодня стремятся следовать.
Что же должен серьезно изучать историк? Основатели «Анналов» понимали предмет истории очень широко. Представление о его глобальности, тотальности, необходимости изучать все богатство прошлой жизни, все стороны исторического процесса, различные взаимодействующие в нем факторы, связи прошлого с современностью было одной из основополагающих парадигм школы. Собственно, для французской науки это было открытием формулы К. Маркса и Ф. Энгельса, писавших в 1847 г. о том, что они знают «только одну единственную науку — науку истории. Историю — полагали основоположники марксизма, — можно рассматривать с двух сторон, ее можно разделить на историю природы и историю людей», которые«… взаимно обуславливают друг друга»
Л. Февр считал, что предметом истории должно быть изучение человеческой цивилизации. Размышляя над эволюцией слова «цивилизация», Л. Февр отмечал, что оно означает два очень разных понятия, почти противоположных». Первое — это «„.совокупность свойств, особенностей, которые открывает взгляду наблюдателя коллективная жизнь некоторой человеческой группы: жизнь материальная, интеллектуальная, моральная, политическая и.- социальная». Сам Л. Февр называл это определение «этнографической» концепцией цивилизации. Второе толкование слова, писал ученый, появилось вместе с успехами философского знания XVIII в., в эпоху формирования великой идеи «рациональной и экспериментальной науки, единой в своих методах и подходах» как к природе, так и к человеческим обществам, которые наука вслед за Монтескье старалась «сводить в абстрактные категории».
Не склонный к теоретическим изысканиям, ученый тем не менее вполне определенно обозначил круг проблем историка, обратившегося к изучению конкретной цивилизации.
Острой критике он подверг книгу «История современной России», вышедшую в 1932 г. под редакцией П. Н. Милюкова, Ш. Сеньобоса и Ш. Эйзенмана, назвав ее «анекдотической дребеденью», «мертворожденной», поскольку, по мнению ученого, она сводилась к повествованию о «придурковатых царях, трагедиях дворцов, взяточниках-министрах, бюрократах-попугаях». Коллективу авторов Л. Февр ставил в упрек то, что мимо их внимания прошла «сильная, самобытная и глубокая жизнь этой страны, жизнь леса и степи, приливы и отливы непоседливого населения, великий людской поток, с перебоями идущий через Уральскую гряду и растекающийся по Сибири вплоть до Дальнего Востока; могучая жизнь рек, рыбаков и лодочников, речные перевозки; сельскохозяйственная практика крестьян, их орудия и техника, севооборот культур, пастбища, лесные разработки, роль леса в русской жизни; ведение хозяйства в крупных усадьбах, помещичье землевладение и образ жизни знати; зарождение городов, их происхождение, развитие, их учреждения и внешний облик, русские большие ярмарки, медленное становление того, что мы называем буржуазией, — но была ли когда-либо буржуазия в России? Осознание всем этим людом России как некоего единства — какие именно образы и какого порядка при этом возникают? Этнические? Территориальные? Политические?. Роль православной веры в коллективной жизни русских и, если такое иногда случалось… в формировании отдельных личностей; лингвистические проблемы, региональные противоречия и их причины… да мало ли еще чего?»
Л. Февру был в высшей степени свойствен историзм, понимание специфики и конкретики каждой эпохи или цивилизации. В саркастической манере он жестко критиковал А. Тойнби за то, что тот смешивал воедино факты из жизни двадцати одной цивилизации, впав тем самым в тяжкий для историка грех — грех анахронизма.
Л. Февр признавал возможность применения сравнительно-исторического и социологического методов для изучения цивилизаций, не переходя при этом границы разумного. Деловые люди, писал он, также часто пользуются аналогией, но «я не советовал бы им основывать свои расчеты на ближайший урожай на колебаниях цен на зерно на берегах Нила в царствование Рамзеса II». Даже факты пятидесятилетней давности не могут служить основанием для заключений о законах современной европейской жизни, писал Л. Февр в рецензии на книгу «Постижение истории» А. Тойнби.
Л. Февр и М. Блок обращали внимание на то, что жизнь на Земле едина и существование цивилизаций взаимозависимо. Цивилизации — варварская, римская, азиатская, европейская — борются друг с другом, но не только. Каждая из них излучает мысль и жизнь через деятельность людей. Восприятие их другой цивилизацией есть жизнь. Изучение исчезнувших цивилизаций дает возможность оценить итог, наследство, которое они оставляют людям, прежде чем уйти в небытие.
[/smszamok]
Итак, первые «Анналы» настаивали на необходимости изучать историю не политики, дипломатии и войн, а историю культуры в широком смысле. Однако, между глобальным определением предмета истории, содержащемся в «Немецкой идеологии» и пониманием его Л. Февром есть и существенное различие: последний замикает его на человеке. Вспоминая о появлении во французском переводе сочинения Э. Канта «Представление о том, чем могла бы быть всемирная история с точки зрения гражданина мира» (1796), Л. Февр отмечает, что в книге много говорилось о «культурном состоянии», которое есть не что иное, как «увеличение общественной ценности и значимости человека». Ему же принадлежит и антропологическ з по своей сущности определение цивилизации: «Цивилизация — это равнодействующая, — писал Л. Февр, — равнодействующая сил материальных и духовных, интеллектуальных и религиозных, воздействующих в данный отрезок времени, в данной стране на сознание людей».
Сочинение! Обязательно сохрани - » Нет проблемы, нет истории . Потом не будешь искать!
Запись была опубликована
18.10.2009 в 11:32 в категории Тенденции мирового развития.
Вы можете следить за ответами в этой записи через RSS 2.0 ленты.
Загрузка...