Теория литературы: Что такое писатели «шестидесятники»

Если автор предлагает статью о шестидесятниках на сайте, посвященный литературе «третьей волны» русской эмиграции, для него эти явления вполне совмещаются. При этом надо исходить из того, что механическое, искусственное соединение обоих понятий, так же как и замена одного другим, — невозможны. Речь может идти о сущностном совпадении. Не все шестидесятники оказались за границей, так же как и не всех эмигрантов можно отнести к шестидесятникам. Л.Копелев в журнале «Иностранная литература» дает перечень имен, в основном составляющих «третью волну» русской эмигрантской литературы: «…Аксенов, Амальрик, Бродский, Владимов, Войнович, Галич, Горбаневская, Гладилин, Горенштейн, Довлатов, Зиновьев, Коржавин, Максимов, Некрасов, Синявский, Соколов, Солженицын, Эткинд и др.. Вряд ли можно без оговорок отнести к шестидесятникам Н. Горбаневскую, С. Довлатова, А. Солженицына, С. Соколова. Вместе с тем, нельзя говорить о шестидесятниках без А. Вознесенского, Е. Евтушенко, Р. Рождественского, Б. Ахмадуллиной, Б. Окуджавы, Л. Аннинского, Л. Жуховицкого и многих других, оставшихся в стране.

Однако и те, кто уехал, и те, кто остался, жили и живут в едином пространстве русской литературы; и те и другие долгие годы существовали для нас в условиях эмиграции явной и скрытой. Общность нужно искать в причинах этой эмиграции, заставивших некоторых умолкнуть для нас надолго, некоторых — искать кодовый язык общения с нами, а некоторых — изменить либо язык, либо тему. Мне кажется, причины надо искать и в системе мифов, в которой возрастала послевоенная советская культура, в мифотворчестве советского сознания и мифоборчестве самих художников.

О шестидесятых, о шестидесятниках сейчас много говорят: с ностальгией, с насмешкой, с раздражением, с умилением, с благодарностью. Существует попытка сравнить шестидесятые годы с «молнией», тогда как восьмидесятые ассоциируются у авторов модели с » радугой. Противопоставление этих двух эпох еще более точно определяется так: «Время разбрасывать камни и время собирать камни»(Прим.3). Повышенный интерес к тому, что было тридцать с лишним лет назад, объясняется тем, что шестидесятые годы, шестидесятники для многих и во многом являются ключевыми понятиями в процессе осмысления событий, явлений, предшествующих нынешнему состоянию мира и общества в нашей стране. Во всяком случае, шестидесятники стали живой легендой, создав свою систему мифов, построенную на базе и в борьбе с советской мифологией.

Но вначале договоримся о терминах, определим, что мы будем иметь в виду, говоря о «мифологии», о «шестидесятниках», о » шестидесятых годах», о «шестидесятничестве».

О мифологии написано много, вряд ли стоит в небольшой статье пытаться дать обзор хотя бы основных положений теории мифа. Отсылаем интересующихся к работам А.Лосева, А.Гулыги, Я. Голосовкера, М.Бахтина, И.Дьяконова, А.Бочарова, О.Фрейденберг и многих других. Согласимся с тем, что мифология есть особая познавательная и преобразовательная деятельность человека. Миф есть лик, образ мира, но не постоянный, а живущий во времени, в нем подвергающийся изменениям. То есть это образ эпохи, действительности, данной в определенное время.

Система мифов, мифология каждой эпохи достаточно сложна, многослойна и многоформна. Она состоит из вечных, сложившихся мифологем, архетипов; мифов, создаваемых идеологией общества в данное время; мифов, рождаемых творческим и особенно художественным сознанием людей этого общества; мифов, творимых сознательно и бессознательно. Мифология впрямую зависит от географических и климатических условий региона, от истории развития народа, от остроты борьбы (политической, социальной, культурной и т.д. ) внутри общества. В конце концов, мифология зависит от уровня культуры как всего общества, так и отдельных социальных групп внутри него: от образования, места жизни и деятельности (т. е. среды), от психологии, как социальной, так и личностной. Мифология, конечно, есть часть культуры и во-многом наравне с наукой, религией, искусством, формирует ее. Для субъекта, будь то отдельный человек или социальная группа, мифология во-многом детерминирована, но смеем утверждать, что и человек, и коллектив достаточно свободны в выборе системы мифов, в том числе и в мифотворчестве.

Сегодня не надо доказывать, что искусство связано с мифологией крепчайшими, древнейшими узами, оно питается мифами и само их создает. Конечно, мифотворчеством занимаются не только художники, однако именно они могут дать мифу наиболее законченную, целостную форму.

Наверное, дело в том, что те, кого мы называем » шестидесятниками», были молодыми в молодую эпоху и успели созреть; в том, что они сами это время создавали и украшали. Они органично вошли в мифологическую систему своего времени, сами эту систему преобразовывали и, в результате, сами стали мифологическими героями. Их отличает особое нравственное единство; искренность, возведенная в крайнюю степень; неприятие всякой фальши, ненависть к равнодушию и мещанству; ответственность, выраженная в постулате «кто, если не ты»; максимализм; «…они совершили много глупостей, подлостей — никогда.

Время, в которое они вступали в жизнь, особенное, сложное, противоречивое. Конец 40-х — начало 50-х годов — это пик коммунистическо-сталинского мракобесия. Опять эшелоны теплушек с решетками на окнах, набитые людьми, потянулись на Север, в Сибирь. Многие из узников только что были освобождены из гитлеровских лагерей. Процесс понятен — стране очень нужна была бесплатная рабочая сила, чтобы поднимать ее из руин. И нужно было нагнать страху на тех, кто повидал другой мир и увидел, что он разительно непохож на образ, встающий из мифов антибуржуазной пропаганды. С другой стороны, самая страшная в истории человечества война кончилась сокрушительной победой Советского Союза над фашистами. Правда, в ней принимали участие и другие народы — и как союзники и как враги. Но для советского народа она была, в первую очередь, его Великой Победой. Слишком огромной оказалась цена: шестидесятники помнили, что 9 мая 1945 года был днем всенародного плача — не было дома, где не оплакивали бы погибших.