Роза в Западной Европе

И с течением времени отношения к розе стало мягче, и благодаря своей удивительной красоте и приятному запаху она начала понемногу завоевывать благосклонность христиан. Прошло несколько столетий, и святые отцы, забыв ее роль в дне упадка Рима, объявили розу райским цветком, посвященным Богородице. С того времени с розой соединилось множество религиозных и исторических пересказов. Так, например, утверждается, что св. Доротея, растерзанная диким зверем в Колизее, присылает с ангелом антиохийскому архиепископу Феофилу розу среди зимы, что св. Доминик, стремясь угодить Богу, уколол себя тернами, и терны эти превратились в розы; что архангел Гавриил, взяв белые, желтые и красные небесные розы, сплетает из них три венка для Пресвятой Богородицы. Венок из белых роз означает ее радость, из красных — ее страдание, а с желтых — ее славу и т.д.

Вследствие этого и давнегерманские живописцы любили изображать Богоматерь с Грудным ребенком в окружении трех венков из роз, причем каждый из них имел выше приведенное значение. Некоторые из тех полотен сохранились и по сей день.

Так, подобную картину можно увидеть в церкви городка Вильгейм в Швабии, а другую в церкви городка Кольмар. Последняя имеет название «Пресвятой Девы Марии в розовых кустах» и считается одной из выдающихся картин давнегерманской живописи.

Белые розы назывались тогда еще и розами Магдалины, и о них рассказывали, что они потеряли свою краску от пролитых на них слез раскаяния Магдалины.

По тому одна из легенд о кресте Спасителя свидетельствует также о моховой розе, которая возникла, якобы, из капель крови Христовой, что упали на мхи возле подножия креста.

Эта кровь, свидетельствует пересказ, стекая по кресту, собиралась ангелами в золотые чаши, и несколько капель случайно упали на мох, который, чтобы уберечь их от осквернения, жадно впитал в себя.

И вот именно из тех божественных капель и выросла чудесная красная моховая роза, ярко-красный цвет которой должен быть для нас вечным напоминанием пролитой за наши грехи крови.

Кроме того, роза в католических легендах — небесная заместительница добрых дел. Так, в одной из них рассказывается о святителе Николае. Когда он среди страшной зимы нес взятый в монастыре хлеб, чтобы накормить им бедных, то его остановил суровый настоятель, и хлеб этот превратился в розы, в знак того, что это доброе дело было приятно и самому Господу. Аналогичные же пересказы существуют и о римско-католических святых: св. Елизавету Тюрингенскую, св. Радегунду и св. Казильду.

В конце концов, начиная с средневековья, золотой, всыпанной ценными каменьями розой папы увековечивают выдающиеся благодеяния.

В день, названный «розовое воскресенье», папа благословляет такую розу в присутствии полного собрания кардиналов в церкви св. Петра, окуривая ее фимиамом, окропляя святой водой, макает в миро и посылает ее, по обыкновению, тому царственному лицу, которое за прошлый год оказалась наиболее достойным такой чести. Обычая этого, начатого в XI столетии и установленного, как утверждают, папой Львом IX, придерживаются и до этого времени.

Такая роза обходится папе около 10000 карбованцев. Право изготовлять ее принадлежит художникам одной и той же династии, которая пользуется огромным уважением.

Так, ныне это право принадлежит роду Сантелли, который ведет свою генеалогию с XIV столетия. Эта семья постоянно живет в одном и том же доме вблизи Ватикана, и когда несколько лет назад умер глава этой семьи Пьетро Сантелли, то похороны его были настолько пышными, что римляне не могли себе даже вообразить, что погребают простого ремесленника, а не какое-то знатное лицо. На похоронах присутствовали все кардиналы и все епископы, и вдобавок в самом торжественном своем ярко-красном одеянии.

Что касается самой розы, то она крайне оригинальная. Стебель ее, изготовленный из искреннего золота, достигает почти четырех футов. Большой цветок составлен из отдельных лепестков, на них выгравировано имя папы и названы разные доброчестивые лица, которым роза предназначена. Кроме того, на листочках блещет множество маленьких бриллиантов, которые изображают небесную росу.

Эту большую ветвь вкладывали когда-то в утонченный футляр извне инкрустированный волшебными серебряными розами. И после того, как папа в 1892 году, когда он присылал золотую розу португальской королеве Амалии, пришлось заплатить огромную сумму еще и за футляр, он решил быть в дальнейшем экономнее, и теперь розу завертывают лишь в шелковый платок и кладут в устланную ватой простую коробку.

Пересылка золотой розы стоит, по меньшей мере 24000 лир (около 10000 карбованцев). Эту сумму выдают двум человекам, избранным из старинного римского рода для препровождения цветка, как вознаграждение за труд.

Церемония вручения папского дара довольно сложная.

Парадный придворный экипаж, украшенный гирляндами из живых или искусственных белых роз, ожидает депутатов папы возле вокзала. Во дворе дворца знаменитых римских гостей той королевы, которой вручается роза, встречает барабанным боем выстроенный в парадных мундирах полк. Потом старший из папских послов несет розу в высоко поднятой руке к приемному залу и кладет ее на специальный столик, застеленный белой шелковой скатертью.

Вслед за тем дворцовый епископ правит молебен, во время которого королева сидит под белым балдахином. Потом все отправляются к тронному залу, и здесь ее величественность садится в кресло на повышении. Рядом с ней занимает место старший посол, а младший, стоя перед ней, громко читает послания папы. При этом он трижды махает золотой ветвью и, в конце концов, вручает ее прелату.

Тот затрагивает розой сердца королевы и возглашает такие слова: «вот таинственная роза — дар святейшего папы».

Королева целует цветок и отвечает: «благодарю Господа». И сразу же, немедленно, король и королева жалуют послам высший орден своего государства.

Из исторических лиц такую розу получили в 1160 году Людовик Молодой, которому она была вручена папой Александром III, за почет, выявленный ему во время проезда через Францию; Иоанна Сицилийская, которой послал розу папа Урбан V за то, что она освободила Италию от венгров; Фридрих Саксонский (к реформации); немецкий император Генрих III; а в ближайшие времена — императрица Евгения, несчастная мексиканская императрица Шарлотта и испанская королева Изабелла.

Рассказывая об этой розе, нельзя не вспомнить важный для католицизма пересказ о четках, которые по-французски тоже называются розы, поскольку их бусины сначала изготовлялись из тертых розовых лепестков, склеенных гуммиарабиком.

У католиков четки ввел основатель Доминиканского ордена Доминик де Гузман, и, собственно, родословную свою они ведут от восточных народов, где сначала четками пользовались ламаистские монахи, а от них — турки, у последних, странным образом, они тоже называются розами, хотя и изготовляются из кусочков земли, взятой в Мекке или в Медине.

Теперь, если мы перейдем к отдаленным христианским государствам, то увидим, что наибольшей любовью роза пользовалась во Франции.

Здесь розу ценили так, что даже выращивать ее позволялось не каждому. И тот, кто имел такую привилегию, обязывался ежегодно доставлять городской раде на день Благовещения три венка, а на Вознесение — корзину с розами, из которых после изготовляли дорогую розовую воду, которую прибавляли, за обычаями того времени, ко всем праздничным кушаньям.

В XII столетии среди французских дам возникает обычай носить венки из роз, они получают название «шапель», а те, кто их плетет — «шапелье» — теперь так называют шляпных фабрикантов, итак, очевидно, от тех венков походит и французское слово «шапо» — шапка, шляпа.

Обычай этот вскоре приобрел такое распространение, что даже беднейший считал за обязанность подарить своей дочурке в день ее свадьбы подобный «шапель», она одевала его на главу во время венчания. Заметим, кстати, что и само крещение к тому времени не происходило без розовой воды, ее доливали в купель.

Байе рассказывает, что такой водой крестили, например, известного средневекового французского поэта Ронсара, вследствие чего, когда за царствование Генриха II он стал знаменитым поэтом и получил первую награду на соревновании поэтов в Тулузе, ему вместо обычной золотой дикой розы (шиповника), подняли серебряную статую Минервы, будто подчеркивая, что, окрещенный в розовой воде, он уже в пеленках был признан поэтом.

Получив эту награду, Ронсар, как рассказывают, прислал ее в подарок своей поклоннице — королеве Марии Стюарт, а она в ответ прислала ему венок из серебряных роз, на каждом листке которого росинками блестели чудесные брильянты. На ленте, которая обвивала венок, была сделана надпись: «Ронсару — Аполлону источнику муз».

В XIV столетии во Франции возникает еще один своеобразный обычай, связанный с розой. В палате, которая составляет так называемый королевский совет с 6 духовных и 6 светских пэров, становится привычкой, лишь бы каждый из пэров, едва лишь у него возникает дело в суде, поднимал всем членам палаты розы. При палате начинает существовать даже особая должность придворного поставщика роз, местопребыванием которого определяется городок Фонтене-о-Роз, которое уже тогда прославлялось своей культурой роз. Городок существует и поныне.

Но в XVI столетии этот обычай, через постоянные ссоры членов палаты за места, прекращается, и ни в чем невиновная роза испытает такой опалы, который духовный суд в Немые выносит вердикт, лишь бы она отныне служила знаком различения христиан от евреев, которые обязаны были носить ее на груди.

Но такое гонение во Франции на розу мало временный характер и ограничивалось некоторыми местностями, поскольку уже через несколько лет среди садов городка Провень неподалеку Парижа возник обычай ежегодно выбирать короля роз. Эти выборы происходили в день св. Фиакра. Царствование такого короля продолжалось год и сопровождалось разнообразными почестями.

Подобные же выборы, тем не менее не короля, а королевы, или, как ее называли, розьеры, происходили и в городке Саланси 8-го июля в день св. Медара.

Розьеру выбирали одну из трех самых добродетельных девушек всей провинции. А для того, чтобы не произошло ошибки и титул достался в самом деле добродетельной девушке, имена предлагаемых на избрание возглашались сначала из церковной паперти, где каждый мог высказать о них свою мысль и, в свою очередь, предложить, если знает, достойнее.

Как только выбор состоялся, избранницу под звуки музыки вели в сопровождении 12 пар празднично наряженных девушек в господский замок, а оттуда — к церкви св. Медара, где розьеру ждал венок, а точнее — убор из чудесных роз. Этим убором, с молитвой, в присутствии паствы, священник торжественно увенчивал избранницу. Потом наступало время празднования. Увенчанная девушка получала как награду за свое добродетельное обращение 25 ливров и пользовалась своим титулом розьеры часто в течение многих лет (как привычно — до замужества).

Празднование это, как свидетельствует пересказ, было внедрено еще в VII столетии после Р. X. св. Медаром, архиепископом в Саленси, который, чтобы увековечить этот праздник, даже оставил в наследство 12 десятин земли, из прибылей которой и выдается награда розьере.

Первой розьерой была сестра архиепископа, и изображение этой торжественности сохранилось и до сих пор на фресках в церкви» св. Медара в Саленси.

С другой стороны, существует мысль, будто это праздник установлен лишь за Людовиком XIII, доказательством чего свидетельствует серебряная пряжка, которую надевают как украшение на розовый венок, ее, рассказывают, пожертвовал сам король.

Подобные праздники со временем распространились и в других местностях Франции. Особенно же популярными стали те, что проводились в честь памяти Мальзерба, министра Людовика XVI, который, как и король, погиб на эшафоте.

Отметим, кстати, что, кроме подобных торжественностей, роза играла заметную роль и в народных спектаклях, которые, очевидно, начали наши цветковые баталии.

Так, в городке Тревизо с давних времен среди города устраивали крепость, валы и стены которой состояли из дорогих ковров и шелковых тканей. Знатные девушки города защищали крепость, а знатные юноши брали ее в осаду. При этом орудием осады и защиты правили яблока, миндальные орехи и цветы, главным образом розы, которыми бросали один в другого, а также струи розовой воды, ею защитницы крепости обливали тех, кто шел на штурм.

На этот спектакль отовсюду плыли тысячи зрителей, и как-то Фридрих Барбаросса, присутствующий на одной из них, заметил, что веселее праздника ему еще не приходилось видеть.

Особенно же прославлялись они тем, что юноша или девушка выбирали себе здесь нареченную или нареченного, т.е. подобные баталии всегда заканчивались многочисленными браками.

И не всегда роза носила такую приятную миссию в морали Франции.

Драматическую роль сыграла она в жизни Генриха IV в начале его молодости. Тогда он еще носил титул принца Беарнского.

Совершенно владея искусством стрельбы из лука, он взял участие в соревновании, устроенном при дворе Карла IX, короля Наварского, в замке Нерак в 1566 году.

Попасть надо было в апельсин. Герцог Гиз, начиная, сбивает его с первого раза. Тогда Генрих подходит к одной прекрасной сельской девушке, присутствующей на соревнованиях, просит у нее пришпиленную на груди розу, и предлагает сделать ее предметом соревнования.

Гиз не попадает. Генрих пронизывает розу насквозь и торжественно поднимает ее вместе со стрелой девушке.

Тем не менее стрела, которая пронизала розу, вместе с тем пронизала и сердце молодого Генриха.

Он бессмысленно влюбляется в волшебную селяночку и в любое время ищет случая познакомиться с ней ближе.

Оказывается, это дочурка придворного садовника Флеретта.

Со следующего дня садоводство становится любимым занятием Генриха.

Он располагает цветники близ бассейна, куда, как узнает Генрих, приходит по воду Флеретта, и вместе с отцом девушки старательно высаживает и присматривает растения.

Происходит более тесное знакомство. Привлеченная вниманием высокопоставленного принца, очарованная его красотой и молодостью, Флеретта и сама влюбляется.

Молодожены на седьмом небе, блаженствуют… И в дело вмешивается суровый воспитатель принца ля Гошери. Усматривая, что подобное знакомство не есть к лицу принцу, он упорно убеждает его покинуть Флеретту, а когда тот не соглашается, устраивает его отъезд домой в По,

Ничего не сделаешь, приходится расставаться, но принц поклялся Флеретти, что никогда не забудет ее, и возвратится в Нерак при первой же возможности.

Горемычная Флеретта не верит, в отчаянии заламывает руки, проливает горькие слезы и говорит, что ей остается одно — умереть.

«Видите вы,- обращается девушка к Генриху в минуту, когда подает голос звон, извещая: все готово к отъезду,- вот этот бассейн, который образовал залив Гаронны? Хоть бы когда и хоть бы откуда вы приехали сюда, вы всегда найдете меня здесь!»…

Принц едет. Минует несколько месяцев.

Непостоянный по своему характеру, он в скором времени забывает Флеретту и начинает ухаживать за другими. Флеретта узнает об этом. Не раз принц приезжает даже в Нерак, и всегда имеет другие заботы, забывая о горемычной Флеретте.

И вот однажды, гуляя в саду в замке, он случайно

встречается с Флереттой, которая за это время стала еще прекраснее. Любовь к девушке разгорается в нем, как и когда-то.

Он голубит ее, умоляет извинить его забывчивость и прийти на свидание к бассейну, где они раньше встречались.

«Хорошо,- отвечает Флеретта,- в 8 часов я буду там».

Окрыленный радостью, принц в 8 часов спешит на свидание. И никого не находит в договоренном месте.

Ждет полчаса, час.

Тогда, разочарованный и раздраженный, собирается возвратиться к замку, но вдруг на месте, где всегда встречался с Флереттой, замечает маленький колышек, а на нем записку.

И уже вечер, темно — ничего не разобрать.

Тогда он спешит к замку. С волнением разворачивает бумажку и с ужасом читает: «Я вам сказала, что вы всегда найдете меня в бассейне. Хорошо поищите… может, найдете… Вы уже не любите меня. Что мне делать, наверное, такая уже моя судьба. Божье милостивый, прости меня, грешную!»

Поняв содержание записки, принц упал в отчаяние. Бьет в набат, созывает людей, Все с фонарями и факелами мчатся к бассейну и в самом деле находят в нем тело Флеретты.

Горемычная выбрала смерть, а не мучения любви.

Горе Генриха было безмерным.

Хотя сколько после этого ухаживал за первыми красавицами, хотя сколько влюблялся, а Флеретты забыть уже не мог.

Невидимая тень ее преследовала его всегда и всюду, и даже в старости он не раз упоминал свою, чистую душой, волшебную сельскую розу и горько оплакивал ее.

Цветком горя явилась роза сначала и в истории Англии.

Почти неизвестная здесь к XIV столетии, она появилась при дворе английских королей незадолго до начала кровавой распри между домами Йоркским и Ланкастерским и так пленила их своей красотой, что те и вторые уместили розу в своем гербе, первый выбрал себе белую, а второй — красную, вследствие чего раздор, который возник между: Генрихом VI Ланкастером и Эдуардом Йоркским за право на английский престол, имеет название войны красной и белой роз.

Об этом выборе роз в хронике Шекспира «Генрих VI» находим такую сцену.

События происходят в 1450 году в парке Тампль возле куста роз. Сошлось многолюдное собрание, чтобы обсудить, кого выбрать на трон.

Поступает Плантагенет, один из тех, кто имеет право на престол, и все, смущаясь, смолкают.

Тогда Плантагенет (представитель дома Йорка) скажет: «Пусть каждый дворянин, кто высоко уважает свое звание и верит в правдивость моих слов, сорвет со мной вот эту белую розу».

Сомерсет: «А тот, кто не льстивец и не трус, стоит за правду, сорвет со мной эту красную».

Варвик: «Ненавижу я любые румяна, поэтому, не льстя, сорву с Плантагенетом белую».

«В таком случае,- говорит Йорк во второй части первого акта, — я поднимаю высоко молочно-белую, пусть она красуется на штандарте Йорка, чтобы вести борьбу с Ланкастером…»

В минуту, когда Ричард Плантагенет занимает трон, король Генрих появляется со своей свитой — все с красными розами на шляпах.

Тогда в страшном гневе Ричард выкрикивает: «Нет, я не успокоюсь до тех пор, пока моя белая роза не превратится на красную от теплой крови Ланкастеров…»

И вот под знаменем двух мирных роз и вспыхивает вышеупомянутая страшная братоубийственная война, которая продолжалась много лет, была вконец кровопролитная и отмечалась исключительной жестокостью как с одной, так и со второй стороны.

Кусты, где были сорваны эти две исторические розы, росли в Лондоне в парке Тампль (этот парк настолько густой и прекрасный, что в нем и до сих пор происходят выставки цветов) к последнему времени и погибли лишь несколько лет тому назад.

Позднее на упоминание об этом раздоре английские садовники вывели особый сорт, который получил название Ланкастер — Йоркский и отличался тем, что на одном и том же кусте цвели красные и белые розы.

Но, отпраздновав так грустно свой приход к Англии, царица цветов в скором времени сглаживает печальные воспоминания о тех событиях и становится общей любимицей.

Служа сначала символом актерского ремесла, которые, за предписанием королевы Елизаветы, могли появиться вне театра в обычной одежде, но с розой на ботинках, она перекочевывает в скором времени на уборы самых изысканных модниц и модников Англии. Франты носили ее за ухом: чем больше цветок, тем больше шик. И не только летом, но и зимой. И, поскольку, живая роза зимой к тому времени была большой редкостью, то люди со средним благосостоянием должны были обходиться искусственной. В скором времени с живой розой за ухом начала появляться на людях и сама королева Елизавета, с такой розой некоторое время даже чеканили ее изображение на серебряных монетах.

В конце концов, роза сыграла интересную роль и в жизни покойной королевы Виктории.

Рассказывают, что на придворном баллу в честь принца Альберта Кобурзкого, который приехал к Англии свататься к королеве Виктории и очень понравился ей, королева, обнаруживая свои чувства, открепила розу с корсажа и передала ему.

Очарованный таким вниманием, принц был в увлечении и, не найдя на своем фраке петельки, где бы мог закрепить драгоценный подарок, не преминул сделать, в самый раз напротив сердца, крестообразный разрез на ткани и воткнул туда розу.

Эта изобретательность и цена, которой он предал небольшому знаку внимания, окончательно пленили Викторию. Она согласилась стать его женой.

Это был дед короля Георга III.

В конце концов, роза была и последним цветком, который забрал с собой в могилу король Эдуард VII. Прощаясь с ним навеки, вся в слезах, королева Александра, когда он лежал уже в гробу, вложила ему в руку чудесную любимую им белую розу.