Подходы Л. Февра к проблемам цивилизации

Подходы Л. Февра к проблемам цивилизации отличались от подходов К. Маркса к проблемам общественно-экономической формации, так как марксизм (как и позитивизм) оказался сосредоточенным на объективной стороне исторического процесса, хотя и постулировал объектно-субъектный подход к действительности, а Л. Февр, вслед за Кантом, замыкал цивилизацию на человеке.

Сочетание систематизирующего и индивидуализирующего подходов к истории школой «Анналов» логически привело ее

[smszamok]

основателей ^.постановке проблемы междисциплинарного метода в изучении истории, к объединению на одном едином поле истории всех отраслей исследования, координации в пользу истории результатов всех наук о человеке, наук как гуманитарного, так и негуманитарного профиля; и в этом они продолжили и развили идеи А. Берра.

Обратившись в 20-е годы к разработке проблем экономической истории, «Анналы» должны были отвечать и отвечали на вызовы марксизма созданием широких обобщающих работ в этой области. Здесь приоритет принадлежал М. Блоку, автору фундаментальных исследований по проблемам французского и западноевропейского феодализма, высоко оцененных в историографии как советского, так и постсоветского периода не только за постановку значительных проблем истории феодализма, но и за превосходный образец диалога, который вел с экономической наукой, социологией, географией, психологией, археологией, лингвистикой, этнологией, историей права и другими науками. Диалог с географией и Л. Февра и М. Блока объяснялся высоким уровнем французской школы «географии человека», представленной А. Деманжоном, А. Сорром, Ж. Сионом, развивавшими идеи географического «поссибилизма» в истории и настаивавшими на преимуществе человеческого влияния на географическую среду. Школа «Анналов» ставила проблемы исторической географии, биогеографии в самом широком понимании. Сотрудничество с социологией выражалось в стремлении изучить структурную историю, историю социальных групп и классов. Понимание природы классов в науке постсоветского периода приближается к блоковскому пон манию и отрицает унифицированный, чисто экономический, подход к природе классов всех исторических эпох. «Анналы» первого поколения многое сделали и в организационном

плане для изучения во Франции социальной и экономической истории.

Важнейшей методологической парадигмой «Анналов» было осознание человека не только как объекта, но и как субъекта истории, призыв изучать многофакторную детерминированность поступков, мотивацию поведения общественного человека во времени.

М. Блок, Л. Февр, Ж. Лефевр ввели в науку ключевое понятие ментальности, дали образцы его изучения и наметили дальнейшие пути этого процесса. Ментальность людей XVI в. была преимущественным предметом внимания Л. Февра. Ученый обосновал необходимость междисциплинарного подхода к изучению ментальности, прежде всего с учетом данных экономической науки, археологии, медицины, истории техники, филологии и семантики, иконографии и др.

В связи с постановкой проблем ментальности и во французской, и в русской исторической науке велась критика марксовой теории базиса-надстройки как упрощающей исторический процесс, противопоставления материального и идеального, было сформулировано отношение к историко-культурным явлениям как к социальным и политическим одновременно.

Школа «Анналов» по-новому поставила проблемы эпистемологии исторического знания: резко расширила понимание круга вспомогательных исторических дисциплин; предъявила качественно новые требования к профессиональной подготовке историка; пересмотрела принципы историзма, сформулированные в немецкой науке XIX в. и, в связи с этим, наряду с генетическим методом анализа, поставила вопрос и применении ретроспективного и историко-сравнительного методов; с позиций неокантианского императива о человеческом содержании истории и занятия историей осмыслила задачи исторического синтеза как диалога людей прошлых эпох и современности, ценностных ориентации современной исследователю культуры в подходе к культуре прошлого. Восприняв тезис неокантианства о границах человеческого разума, она ввела в теорию познания принцип релятивизма, как проблемы относительности наших знаний о прошлом, соответствующей картине мира изучающего его историка, одновременно выдвинув тезис о конструировании предмета исследования историком в том же понимании, что и конструирование предмета исследования в других науках.

Середина 60-х годов была переломом в существовании школы «Анналов». К ней пришло официальное признание; с нею — в широком плане — связывают существование как наиболее плодотворного обновления исторического знания XX в. Представители «новой исторической науки» активно участвовали в полемике, в основном с марксистскими.историками, по поводу проблем революции 1789 г.

По мере изменения общественной атмосферы в СНГ понимание феномена революции было поднято на качественно новый уровень историзма, благодаря возможности не учитывать официальных трактовок революции, навязанных историкам в 30-е годы, критиковать марксизм, лояльно отнестись к суждениям немарксистских ученых.

Марксистские историки, вынужденные отвечать на вызовы немарксистской историографии, пересмотрели многие собственные выводы. Они признали эвристический (по меньшей мере) приоритет своих научных оппонентов, дебатирующих такие проблемы, как формации, уклады, «государство и революция», идеология, классы, сущность переходной эпохи от феодализма к капитализму, ее особенности, качественные характеристики — т. е. приоритет в разработке тех научных понятий и категорий, изучение которых имеет первостепенную важность для понимания феномена Французской революции. В последние годы в марксистской историографии появились работы, которые можно рассматривать в качестве ответа на вызовы немарксистской историографии Французской революции. Здесь прежде всего должен быть назван труд М. А. Барга и Е. Б. Черняка о великих социальных революциях XVII — XVIII вв. — английской и французской, — рассмотренных в контексте переходной эпохи.

Русские авторы выявили классические и неклассические черты классических ранних революций — Английской и Французской. Главная особенность последней, по мнению специалистов, состоит в том, что это революция свершилась в конце мануфактурной стадии капитализма.

Новизна ее характеристики этими учеными состоит в том, что они не назвали революцию классической, объяснив это классическими чертами феодализма во Франции. При этом историки опирались на выводы Э. Лабрусса и Ф. Броделя. Вся переходная эпоха охарактеризована М. А. Баргом и Е. Б. Черняком как сфера, обнимающая Английскую и Французскую революции. Последняя является внутриформациочной в мировом масштабе и межформационной в национальном, французском. Эти ученые, а также А. В. Ревякин, Е. М. Кожокин изучили внутреннюю структуру французской буржуазии, которая одновременно являлась и иерархией ее революционности и определяла ее судьбы в постреволюционный период.

[/smszamok]

По-новому освещен и традиционный — крестьянский — вопрос революции: крестьянская революционность не квалифицируется в качестве классического явления. Впервые в российской историографии прослежено соотношение буржуазной революционности (имевшей решающее значение в начале революции) и крестьянской (сыгравшей определяющую роль в победе революции). Таким образом, получили новое наполнение тезисы классической историографии о революции 1789 г. как революции мануфактурного периода, исследован ее международный аспект, на новом документальном и эвристическом уровне разработана проблема социальных движений эпохи.