Сочинения

(1голосов, средний: 5,00 out of 5)

Загрузка...

Знать родную природу, уметь ее правильно изучать, четко, единообразно записать начало и конец цветения растений, пролетов птиц и других явлений важно для лесников, агрономов, егерей, школьников, преподавателей и просто любителей-краеведов. Итог такой работы — календарь природы вашей местности. Составить его можно, воспользовавшись краткой методикой фенологических наблюдений. В этом разделе — заключительная глава. Зима  охватывает  время с устойчивого залегания снежного покрова до появления первых солнечных проталин. Это сезон отрицательных температур воздуха. В Подмосковье зима длится в среднем 111 дней. Прочный снежный покров полностью определяет облик зимнего ландшафта, однако и при нем можно выделить фенологические периоды. В Центре России обыкновенно выделяют три таких периода: первозимье, коренную зиму и перелом зимы.

Первозимье, или мягкая зима, в условиях столичной области продолжается, как правило, 25 дней, примерно с 27 ноября по 22 декабря. О начале первозимья свидетельствует температура воздуха: ее максимум — ниже нуля градусов. Одновременно с понижением температуры на землю ложится уже первый нетаю-щий снег, который на открытых местах пока еще сносится ветром. Заволакиваются тонким льдом водоемы, но морозы порой еще перебиваются оттепелями. Закончился отпад хвои у сибирской лиственницы, и лесные насаждения приобретают особый, чисто зимний порядок. К концу периода высота снежного слоя достигает 10—20 сантиметров. В первозимье фенологи регистрируют снижение среднесуточных температур воздуха за отметку минус 5 градусов, начало устойчивых морозов, а также дату залегания прочного снежного покрова, первые ледовые образования и сам ледостав. В это же время на глубине 20, а затем и 40 сантиметров фиксируется охлаждение почвы ниже нуля градусов. Коренная зима. Около дня зимнего солнцеворота наступает самая студеная пора. Морозы нередко достигают 20 градусов и ниже, оттепели случайны и редки.

В самом начале коренной зимы заканчивается ледостав. Настает время полного выражения зимнего ландшафта, снежный покров глубокий, устойчивый. Коренной зимой фенологи отмечают день, когда среднесуточная температура воздуха опускается ниже минус 10 градусов, а также начало многоснежного периода (снег выше 30 см). В Подмосковье коренная зима продолжается 55 дней, с 22 декабря по 15февраля. Перелом зимы — заключительная фаза наиболее сурового периода времени года. Значительно прибавляется свет, не случайна оттепель, и все чаще можно наблюдать свойственные этому периоду фенологические приметы в жизни бодрствующих животных (начало гона и линьки у зверей, у птиц смена мелодий,   предвещающих ток) — все это основные признаки перелома зимы. Этот период в столичной области продолжается в среднем 31 день, с 15 февраля  по  18 марта.

Несколько  подробнее расскажем о главных аспектах  зимних  наблюдений. Промерзание почвы. Если зима наступает в обычные сроки, то почва в Подмосковье устойчиво промерзает уже в первой половине ноября. Но стоит большому снегу опередить наступающие холода или чуть дольше застояться уходящему теплу, как промерзание почвы откладывается на декабрь— самую типичную пору зимы. Были годы (на пример, в 1938-м), когда почва в Подмосковье вообще не промерзала, что пагубно сказалось на состоянии озимых посевов: без мерзлоты всходы злаков к весне выпревают. Обычно же выпадению прочного снега предшествует устойчивое промерзание грунта, что создает для зимовки растений благоприятный почвенный климат. В морозный,, но бесснежный период температура поверхностного слоя почвы одинакова с температурой приземного воздуха.

В одной и той же местности слой мерзлой почвы бывает не всегда одинаков. В зависимости от рельефа разница эта может составлять до 25 сантиметров. На промерзание грунта заметно влияет характер почвенного покрова и глубина залегания подземных  вод. В условиях Подмосковья суглинистые почвы за зиму обычно промерзают на 60—80, а местами — до 100 сантиметров. Супеси промерзают еще глубже, в иные годы слой мерзлоты на них простирается на полтора метра. Интересно, что зимой глубинные, более теплые горизонты постоянно подпитывают влагой верхний почвенный слой. Причем влага поднимается к мерзлым слоям в виде пара, который существенно влияет на состояние почвы: при раннем да еще глубоком снеге она вообще может раэмерзнуться, как это и наблюдалось в 1938 году.

(Еще не оценили)

Загрузка...

Человек издавна сознавал пользу, которую приносят многие виды пауков. В некоторый странах убить паука считалось дурной приметой. Питаются пауки главным образом насекомыми, хотя есть и исключения. Тропические пауки-птицееды иногда поедают мелких птиц, ящериц, лягушек и даже мелких грызунов. Один из бразильских птицеедов питается молодыми змеями. Крупные водные пауки ловят небольших рыбок, головастиков, тритонов. И все же насекомые — основная пища для большинства пауков. При этом одни виды многоядны, а другие одноядны. Одни виды ловят исключительно мух, другие предпочитают жуков, третьи — бабочек. Некоторые пауки охотятся на муравьев. Они подкарауливают муравьев, свешиваясь на тонкой нити над поверхностью почвы. Есть виды пауков,  которые  охотятся на пчел, поджидая их в соцветиях. Однако питание перепончатокрылыми скорее исключение, чем правило.

Большинство пауков отвергает перепончатокрылых, причем не только пчел и ос, имеющих жало, но и пилильщиков, которые для них относительно безопасны. Поэтому некоторые ученые считают, что дело здесь, не в стремлении избежать опасности, а в каких-то вкусовых особенностях, присущих всем перепончатокрылым. Известно, что большинство насекомоядных птиц также не употребляют в пищу представителей этого отряда насекомых. Наблюдение над пауком, описанное в письме, весьма интересно. Оно свидетельствует о сложности поведения этих членистоногих. Нельзя, однако, не отметить одну распространенную ошибку, допущенную автором. Жало представляет собой видоизмененный яйцеклад и свойственно только жалящим перепончатокрылым. У мух, в частности, и у слепней оно отсутствует. В этих опытах паукам в качестве пищи предлагались мухи, в различной степени напоминающие своим внешним обликом пчел и шмелей. Пауки поедали мух, сходство которых с моделью было слабым, и отказывались от видов, сходных с ядовитыми перепончатокрылыми. Поведение пауков изучено много хуже, чем поведение насекомых. Между тем здесь, несомненно, предстоят еще очень интересные открытия. Так, например, большинство пауков — индивидуалисты, не терпящие соседства особей своего вида. В то же время некоторые тропические пауки живут большими группами. Особи одного из южноамериканских видов совместно плетут громадную сеть,  подразделенную  на множество камер. Иногда такая сеть опутывает целые деревья. Внутри этого гнезда одновременно живут сотни и тысячи пауков. О поведении таких видов почти ничего не известно. Не исключено, что у них мы столкнемся с общественной организацией, подобной той, что наблюдается у пчел и муравьев.

Очень  мало  мы знаем  и о поведении наших обычных видов пауков. Еще недавно считалось, что сложный комплекс поведенческих реакций, направленных на изготовление ловчих сетей, обусловлен жесткой наследственной программой, и не может изменяться. Опыты, поставленные учеными, показали, что это не так: поведение пауков достаточно лабильно. Они способны изменять его в ответ на воздействие необычных факторов. Недостаток наших знаний об удивительных природных ткачах вызывает интерес к любому наблюдению за их поведением в природе.

(Еще не оценили)

Загрузка...

Школьное сочинение рецензия. Когда летишь на самолете, особенно каким-нибудь далеким рейсом, и поглядываешь вниз, в иллюминатор, то невольно приходят мысли об огромности страны, ее бескрайних просторах. Кажется, паши, сей, убирай сколько хочешь. Но вот, оказывается, когда дело доходит до этих самых «паши, сей», то все совсем не так просто. В горах и пустынях хлеб не посеешь, на вечной мерзлоте не разведешь фруктовый сад, да и тайга не самое удобное место для хлебороба. И получается, что лишь десятую часть нашей территории можно возделывать. А тут еще ряд факторов, вызывающих даже некоторое уменьшение посевных площадей,— растет население, расширяются города, идет строительство и в сельских районах. Чтобы сохранить посевные площади и тем более увеличить их, нужны земельные резервы, нужно искать их, где только возможно. Фильм «Хозяином будь, человек!» и повествует об этой проблеме резервов. О том, как искать землю под пашню, под сады и огороды, как восстановить ее после добычи полезных ископаемых, где и как строить, чтобы не урезать хлебные нивы и картофельные поля…

Теперь уже не на самолете, а на машине путешествуем мы по центральной части России. Все застроено, засеяно, использовано. Кажется, нет ни клочка свободной земли… Но смотрите — старый проселок рядом с асфальтовым шоссе, дальше перелесок с низкорослым кустарником, еще дальше — заброшенный не плодоносный сад, там болотце, здесь овраг… Вид у таких мест жалкий, неприглядный, и для них даже существует     специальный термин — бросовые земли. Грустный термин. Но вот авторы фильма привозят нас в подмосковное агрохозяйство «Борисово», из которого москвичи получают «можайское» молоко. Здесь бросовых земель нет, они освоены. Раскорчеван старый сад, осушено болото, распахана заброшенная дорога. И дало это совхозу добавку в 30 гектаров теперь уже культурных земель, 66 тонн пшеницы ежегодно. А если каждое хозяйство начнет приводить в порядок бросовые земли? Цифры получатся серьезные.

Экран показывает, во что превратились некогда плодородные земли под Тулой, на которых велись открытые разработки бурых углей. Лунный пейзаж. Не так давно появилось ч нашем лексиконе слово «рекультивация» — возвращение плодородного почвенного слоя, снятого с тех мест, где велись разного рода вскрышные работы. Зритель видит на экране, как это происходит, как после рекультивации «лунный пейзаж» превращается в колосящееся попе или фруктовый сад. Рекультивация — дело сложное и дорогое и все же выгодное, если  учесть,  что  сантиметр плодородного почвенного слоя сам по себе образуется минимум за сто лет. Существует еще один аспект проблемы земельных резервов, может быть, самый сложный: нужна земля для строительства промышленных комплексов и городов, и не всегда легко найти ее, не нанося ущерба окружающему ландшафту. Вот, например, какой путь пришлось выбрать киевлянам. Городу нужны были новые жилые районы. А Киев уже всюду, что называется, уткнулся или в вековые леса, или в колхозные угодья… И архитекторы решили, что нельзя вырубать леса, нельзя занимать под дома плодородные черноземы. Они увидели, что пойма Днепра неудобна для земледелия, да и почвы там не бог весть какие богатые. Вместе с гидромеханизаторами был разработан метод намыва песка, проще говоря, были «построены» новые территории специально для жилых массивов. И новые кварталы на таких землях уже существуют.

Проблема рекультивации земель, которой в основном посвящен фильм, может быть, непосредственно затрагивает не очень многих людей. Но можно не сомневаться, что картина будет интересна не только тем, кто живет в селах и деревнях, не только тем, кто непосредственно работает на земле. Фильм не оставит равнодушным никого, ибо речь в нем, по существу, идет о проблеме века — сохранении биосферы.

(Еще не оценили)

Загрузка...

Как правило, на 1 квадратном километре дна моря залегает от 10 до 50 тысяч тонн конкреций. По данным третьей конференции ООН по морскому праву, состоявшейся в 1974 году, уже в 1985 году благодаря переработке 15 миллионов тонн конкреций удастся обеспечить 50% мировой потребности в кобальте, 18% — в никеле, 1 % — в меди. Из недр моря извлекается ‘Примерно 2% мировой добычи угля в основном в Канаде, Англии, Японии и на острове Тайвань. В каждом кубическом километре морской воды содержится примерно 37,5 миллиона тонн твердого вещества, которое, по мнению американских ученых, стоит 1 миллиард долларов. Большая его часть — 30 миллионов тонн—приходится .на обычную поваренную соль (хлористый натрий), 4,5 миллиона тонн — на .магний, остальное—на калий, кальций, бром, фтор, йод, марганец, никель, кобальт, медь, железо, торий, молибден и т. д.

Уже сегодня на Океан приходится 25% белковых продуктов животного шро-исхождения, .потребляемых людьми, в том числе 12— 15% в их питании и свыше 10% —в. составе рыбной муки, .применяемой в животноводстве и птицеводстве. Мировой улов рыбы и других промысловых морепродуктов возрос с 3,5 миллиона тонн в 1900 /году до 70 миллионов тонн в 70-х годах. По расчетам Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (ФАО), годовые ресурсы объектов промысла составляют 118 миллионов тонн. «Управляемые» морские хозяйства неуклонно расширяются. Ежегодно, они дают примерно 4—5 миллионов тонн продукции, в том числе более 110 тысяч тонн мидий, 160 тысяч тонн устриц. В перспективе на долю аквакультуры придется не меньше 20% всех продуктов питания (сейчас вся добыча морепродуктов дает 2,5%). Вполне реально получать за их счет до 50 миллионов тонн морепродуктов в год.

В 2008 году морем транспортировалось около 1,3 миллиарда тонн нефти и нефтепродуктов из 2,5 миллиарда тонн добытых на земном шаре. 7—8 тонн из 10 добытых в мире доставляются к местам потребления морским транспортом. В этой связи возрастает угроза загрязнения Океана нефтью. Для ее предупреждения принят ряд международных   конвенций (1954, 1968, 1971, 1972, 1973) и региональных соглашений, например, представителями России, Польши, Швеции, ФРГ, Финляндии подписана Конвенция по охране живых ресурсов Балтийского моря. Отдел американской верфи «Электрик боут» совместно с Главным управлением морского флота разработал 27 вариантов атомных подводных нефтеналивных судов грузоподъемностью от 20 до 40 тысяч тонн. Среди средств предотвращения загрязнения моря важная роль .принадлежит улучшению экологических параметров флота. В России этому уделяется большое внимание. Так, на танкере «Крым», например, применяются балластные танки. В .них, когда судно идет груженое, нефть вообще не попадает, а при пустом пробеге туда заливают морскую воду. Танкер «Крым» и многие другие суда имеют двойное дно. Переход нефтеналивного флота на такое днище с использованием промежуточной кубатуры для размещения пресной воды или других неопасных запасов снижает выбросы нефти на 95%. Наличие двойного дна уменьшает также возможность аварий и их опасные последствия для экипажей, самих судов, товарных грузов.

(Еще не оценили)

Загрузка...

На первый взгляд поднесение Герцену брошюры, вышедшей четыре года назад, особого смысла не имело. Герцен, вероятно, знал о ней от многих своих друзей. И все же был ли особый смысл во вручении лондонскому изгнаннику в 1859 году «Эстетических отношений»? Подчеркнем гипотетичность некоторых наших рассуждений и тем не менее, не вдаваясь слишком глубоко в эстетические проблемы, отметим поражающую актуальность диссертации Чернышевского именно для тех вопросов, что явились непосредственной причиной лондонской встречи. Как известно, дискуссия о «чистом» и «обличительном» искусстве, протекавшая на страницах русских журналов в конце 1858 и начале 1859 годов, сразу приобрела острые идеологические формы. Эстетические категории легко переходили в политические. За «журнальными сшибками» угадывались существенные вопросы русской жизни. Диссертация Чернышевского была своего рода манифестом, программным документом, из которого как бы рекомендовалось исходить Герцену и Огареву при оценках литературной позиции «Современника».

Текст этой брошюры летом 1859 года был особенно злободневен. Доказательства тому — чрезвычайная близость, чуть ли не совпадение эстетических формулировок в статьях публицистов «Современника» и «Вольной печати» Герцена, Огарева и Чернышевского. В этом историко-культурном контексте становится понятней и значимость самого подарка Герцену. Столь важный документ о Чернышевском, обнаруженный в наши днн, заставляет задуматься еще об одной, далеко не освоенной культурной области: о книжных собраниях, библиотеке Герцена. Специальных работ о них не существует. Дарственные надписи и маргиналия в книгах, принадлежащих Герцену,почти  неизвестны.

Весьма знаменательно, что открытие «Эстетических отношений», хранившихся у Герцена, совпадает с находкой в маленьком швейцарском городке Аарау в начале 1967 года немалой части герценовских книг. Мирный жанр — авторская надпись — приобрел в 1850—1860-х годах особый смысл: ведь автор, делавший надпись, открыто объявлял себя находящимся в дружеской, солидарной связи с одним из главных противников власти, давно поставленным вне закона. В книге «Вокруг Александра Герцена», напечатанной недавно швейцарскими учеными, сообщается о нескольких дарственных надписях, обнаруженных на принадлежавших Герцену работах. Одна нз них, публикуемая в швейцарском издании, несомненно, имеет важное историко-литературное значение. На книге «Записки из мертвого дома» Достоевского имеется запись, сопровождаемая датой «19(7) июля 1862 года». (Между прочим, тот день, когда в России был арестован Чернышевский):

«Александру Ивановичу Герцену в знак глубочайшего уважения от автора». Розыск и изучение библиотеки Герцена и Огарева, вероятно, откроют немало нового о связях бывших владельцев книг с деятелями русской культуры я освободительной борьбы, возможно, добавят и новые факты к истории взаимоотношений Герцена и Чернышевского. Так, судя по внимательному чтению Герценом романа «Что делать?», было бы очень важно обнаружить тот экземпляр романа, который Герцен изучал и, может быть, снабжал пометами.

Подведем итоги. 6 июля (24 июня) 1859 года Чернышевский поднес Герцену книгу с надписью. Один этот факт еще не раскрывает всей сложности той исторической встречи, но отныне без него не обойтись. Семь слов, написанных рукою Чернышевского для Герцена, из документа «в себе» делаются теперь документом «для нас».

(Еще не оценили)

Загрузка...

Против многого — и, в частности, против слишком резких насмешек, которые решительные революционеры из «Современника» обрушивали на умеренных обличителей, тех, кто критиковал не господствующую систему, а ее отдельные недостатки. Спор между «Колоколом» и «Современником» вызвал радость у их общих недоброжелателей, тем более, что Герцен позволил себе в статье слишком резкие, несправедливые упреки, бросавшие тень на чистоту, честность намерений Чернышевского, Добролюбова, Некрасова. Конфликт между своими в горячее время, когда Россия бурлила накануне приближавшейся крестьянской реформы — конфликт между своими должен был быть прекращен или по крайней мере урегулирован! Поэтому одним июньским днем Чернышевский выехал из Петербурга в Европу. Конечный адрес — Лондон, Герцен, чье имя запрещено упоминать даже самым верным защитникам монархии.

Главные этапы этой встречи воссозданы в прекрасной статье Ю. Короткова «Господин, который был в субботу в Фулеме» (альманах «Прометей», т. 8, М. 1971). 6 июля (нового стиля) 1859 года утром Чернышевский прибывает в Лондон, и в тотже  день происходит первая встреча с Герценом,  вероятно,  в  присутствии  общих знакомых — Б.И.Утинаи Д. В. Стасова. Как известно, и со слов Чернышевского и по рассказам Герцена, во время встречи произошло столкновение различных точек зрения, перешедшее в элемент личной неприязни. (Чернышевский вспоминал, как он «ездил дать выговор», «Ломал» Герцена, Герцен находил собеседника «неискренним», «себе на уме».)

Даже то положительное, что видели в своей встрече оба деятеля (Чернышевский определенно высказался: «разумеется, я ездил не зря»…),— даже это как будто не согласуется с той восхищенной возвышенной формой, которую Чернышевский придал своему посвящению. К тому же по впечатлению, сложившемуся у круга «Современника», одним из существенных мотивов встречи было стремление Чернышевского к равенству собеседников, пресечение им герценовских попыток «поучать», говорить «с олимпийским взглядом». В надписи же замечаем распространенный скорее в либеральных кругах мотив благоговения, то есть признание высшей, ведущей роли Герцена.

Однако воспоминания и рассказы записывались в основном много лет спустя. На оценки прежних событий влияли последующие факты, разные наслоения. Не так просто понять, как действительно смотрели друг на друга издатель «Колокола» и глава «Современника» летом 1859 года.

Для лидеров «Современника» и их близких единомышленников уже в 1860-х годах «общественный вес» таких фигур, как Герцен и Чернышевский, вполне сопоставим и эквивалентен. Отправляясь в Лондон, Чернышевский хорошо знал, что для очень многих в России авторитет Герцена огромен: 1859 год—период апогея Вольной печати. Задачей Чернышевского было искать линии наибольшего сближения, представлять во встрече с ним не только круг людей, считающих себя левее Герцена, но и многочисленных читателей «Современника», для которых «Колокол» — далеко не пройденная стадия чтения и мировоззрения. Эти «мирные намерения» Чернышевского хорошо видны по первой из двух лондонских встреч. Тогда, 6 июля, при первом знакомстве, при обмене первыми приветствиями, естественно, и был вручен подарок — книжка «Эстетических отношений», привезенная из России и надписанная незадолго до встречи, скорее всего в гостинице. Обращение «благоговейно подносит» подчеркивало уважение и признание «детьми» — новым революционным поколением исторической заслуги «отцов» (Герцен старше Чернышевского на 16 лет, Добролюбова — на 24 года).

Поднесение книги было как бы первым элементом первого дня переговоров: тогда, 6 июля, в обстановке полусветской, не очень благоприятной для совершенно откровенного разговора, Чернышевский, естественно, не делал упора на недавний конфликт.

Действовавший всегда обдуманно, Николай Гаврилович полагал, что только после выражения Искандеру уважения и признательности можно было затем потребовать признания и уважения к «Современнику» со стороны «Колокола», и тут уже нельзя было миновать трудного разговора о неприятных и щекотливых вещах, в частности, о чрезмерно резком выпаде Герцена против «Современника» в конце статьи «Very dangerous!!/». Вторая, более откровенная и напряженная часть встречи происходила 9 июля (споры о революционной программе, о путях освобождения), она окончилась немалым охлаждением между двумя мыслителями. Разумеется, они оставались союзниками против самодержавия и крепостничества, во многое, очень многое не приняли друг у друга (хотя недавний инцидент с «Very dangerousUi» уладили и Герцен напечатал сдержанное извинение). Возможно, именно противоречие двух этапов разговора (более мирного 6 июля и более сухого 9 июля) — все это вызвало известную реплику Герцена о «неискренности» Чернышевского. Между тем подарок Чернышевского Герцену и надпись на книге, по всей вероятности,— одно из документальных свидетельств о первом дне переговоров. К тому же я сама книга Чернышевского была как бы «визитной карточкой» ее автора.

(Еще не оценили)

Загрузка...

В 1972 году от правнука А. И. Герцена Леонарда Риста, живущего во Франции, в Государственный литературный музей поступил подарок, ныне экспонируемый в Музее А. И. Герцена в Москве,— экземпляр первого издания книги Н. Г. Чернышевского «Эстетические отошения искусства к действительности» (цензурное разрешение на которое, как известно, последовало 11 апреля 1855 года). Книга сохранилась не очень хорошо: обложка подновлена, страницы кое-где пожелтели; на первой странице обложки — едва различимая карандашная надпись, сделанная неизвестным почерком,— ntcher-nichevskx»; все листы книги разрезаны, однако без особой тщательности и в некоторых случаях довольно неровно. Главной же, замечательнейшей особенностью книги являются строки, ясно читаемые у верхнего обреза титульного листа: «Александру Ивановичу Герцену благоговением односит Автор». Эти подробности, как будет видно из дальнейшего изложения, нужно учитывать при изучении истории надписи. Тема взаимоотношений Герцена и Чернышевского давно является одной из центральных проблем истории русской освободительной мысли и революционного движения. О ней писали М. В. Нечкина, Б. П. Козьмин, Ю. Н. Короткое, И. В. Порох, Т. И. Усакина и другие советские исследователи.

Надпись сделана темными, несколько выцветшими от времени чернилами с помощью, очевидно, гусиного старой или

[smszamok]

плохой очинки пера. В самом начале посвящения, в конце слов «Александру» и «Герцену», а также в начале подписи заметны кляксы, просочившиеся не только на оборотную сторону титула, но даже запачкавшие следующие четыре страницы. Излишне сгущенные чернила, почти переходящие в кляксы, и при написании слов «Ивановичу», «с благоговением». Заметим также, что Чернышевский, очевидно, не дождался, когда высохнут чернильные пятна, и рано закрыл книгу, так что чернильный след оказался и на внутренней стороне обложки. Пятна в посвятительной надписи образовались в момент ее сочинения, а не позже (из-за сырости), ибо во всех случаях центр пятна. Надпись на книге выдержана в тоне высочайшего уважения — с употреблением элементов высокого стиля («с благоговением подносит…»). Отныне она вводится в научный оборот и, без сомнения, явится объектом разнообразных изучений и размышлений.

Все надписи не датированы. Но подарок Щепкину, без сомнения, относится к концу 1857 года. «Прекрасное и благородное предприятие» — это известная книжная лавка Щепкина в Москве. Именно в конце 1857 года Чернышевский дважды характеризует лавку в выражениях очень близких к тому, что написано на книге, и этим отмечает свое недавнее знакомство со Щепкиным.

Когда же написано обращение к А. И. Герцену? Первое издание «Эстетических отношений искусства к действительности» вышло в свет 3 мая 1855 года; Чернышевский был арестован 7 июля 1862 года. Период после июля 1859 года (лондонская встреча Чернышевского и Герцена) можно, очевидно, из рассмотрения исключить, так как отношения двух деятелей в то время были достаточно сложны и, во всяком случае, исключали возможность посвятительной надписи «с благоговением».

Сужение возможных пределов датировки до 1855—1859 годов, по сути, ведет к альтернативе: либо книга с надписью была переслана Герцену заочно, до прибытия Чернышевского в Лондон; либо она была вручена во время лондонской встречи.

Рассмотрим последовательно обе версии. Предположение, будто «Эстетические отношения» были посланы в Лондон до июля 1859 года, может быть подкреплено лишь двумя аргументами. Во-первых, естественно, дата выхода книги обычно близка ко времени ее дарения. Горячие отклики на диссертацию Чернышевского (1855) прослеживаются в прессе, а также в переписке и дневниках современников преимущественно в 1855— 1856 годах. Во-вторых — чрезвычайная теплота дарственной надписи, как будто более соответствует стадии заочных взаимоотношений Герцена и Чернышевского. Как известно, Герцен заметил полускрытую дружескую хвалувсвой адрес, появившуюся осенью 1856 года в работе Чернышевского «Очерки гоголевского периода русской литературы». 30(18) ноября 1856 года Герцен писал М. К. Рейхель: «Новости из России и не такие узнаете — да, двигается вперед. В «Современнике» говорят обо мне и о Белинском — называют меня: автор «Кто виноват?». Приведенные доводы насчет возможной ранней датировки подарка, однако, довольно относительны.

Среди немногих известных нам авторских посвящений «Эстетических отношений» в одном наблюдается разрыв в два с половиной года между выходом книги и временем ее вручения. В то же время несколько соображений сильно уменьшают вероятность ранней датировки. Во-первых, конспиративная сторона. Об осторожности и предусмотрительности Чернышевского свидетельствует не один близкий к нему современник. Известное письмо Чернышевского к Добролюбову из Лондона, касающееся встречи с Герценом в 1859 году, написано с соблюдением строгих конспиративных правил, хотя дело происходит в один из самых «безопасных», почти не обремененных политическими арестами периодов общественного подъема 1850—60-х годов. Послание идет в Петербург с вернейшей оказией, через двоюродного’ брата Чернышевского А. Н. Пыпина. Ни разу Чернышевский не называет имен Герцена и Огарева, употребляя обороты: «разумеется, я ездил не напрасно», «по делу надобно вести какие разговоры», «попросите Николая Алексеевича (Некрасова), чтобы он откровенно высказал свое мнение о моих теперешних собеседниках».

В высшей степени маловероятно, чтобы Чернышевский при таких взглядах на конспирацию доверил бы почте (даже иностранной) или верной оказии книгу со столь недвусмысленным, незамаскированным обращением к главному «государственному преступнику» Российской империи. Куда более естественно, что Чернышевский, отправляясь в Лондон, захватил с собой экземпляр книги и надписал перед вручением Герцену.

Второй довод, так сказать, этического свойства. Несколько больших клякс, испортивших написанные строки, с огромной долей вероятия вызвали у Чернышевского огорчение: в Петербурге в своем кабинете автор, очевидно, сменил бы экземпляр, предназначенный для отправки Герцену, но за границей это сделать было невозможно и приходилось дарить то, что привезено.

Третий довод — языковый. «Подносить,— находим мы у В. И. Даля,— подавать, потчевать, угощать, предлагать с почетом». Примеры, приводимые Далем: «Честно поднес под самый под нос», «Две ноги подходят, две руки подносят, одна голова кланяется», «Он поднес министру свои сочинения». Все примеры из «Словаря языка А. С. Пушкина» сродни далевским: «Вельможе знатному с поклоном подносит оду в двести строк». В русской речи XIX века глагол «подносить» имел оттенок непосредственного действия, прямого контакта между подносителем и принимающим подарок или желания такого прямого контакта, невозможного только ввиду важности одариваемой персоны (вельможа, министр).

Не считая приведенные соображения абсолютно исчерпывающими, находим их наиболее вероятными: надпись сделана летом 1859 года в Лондоне перед вручением книги Герцену. Однако не противоречит ли подобный подарок тому, что нам известно о лондонской встрече Герцена с Чернышевским в июле 1859 года?  В мае — июле 1859 года властитель дум передовой России — вольный герценовский «Колокол» вступил в неожиданный для многих конфликт — не с властями (этот бой не прекращался ни на день), не с умеренными либералами (и эти столкновения уже бывали и будут), но с самыми левыми, непримиримыми: с «Современником» Чернышевского и Добролюбова.

[/smszamok]

«Very dangerouslll»—этой английской фразой, переводимой как «очень опасно!!!», озаглавлена важная статья Герцена (заметим по ходу дела, что российским людям, часто пользовавшимся британскими изданиями, эта надпись, предостерегающая против той или иной опасности, была хорошо знакома!). Итак «очень опасно».

(Еще не оценили)

Загрузка...

В наши дни, когда об охране природы написаны десятки книг, когда специальные курсы лекций читаются с университетских кафедр и темы по охране природы включаются в школьные программы, может показаться, что не стоит тратить время на обоснование тезиса: «нужно охранять живую природу». Однако с каждым годом углубляются наши знания о природе, с одной стороны, и о человеке—с другой. Кроме того, с каждым годом увеличивается мощь нашего воздействия на природные процессы. Соответственно возрастает и ответственность человечества за сохранение живой природы. Поэтому вновь и вновь приходится формулировать и пропагандировать аргументы «за охрану».

В природе все виды взаимосвязаны, и уничтожение одного может привести к совершенно непредвиденным последствиям для других. Один из ярких примеров такой взаимосвязи — рыболовство в некоторых африканских озерах и истребление бегемотов. Когда несколько десятков лет назад в этих озерах было много

[smszamok]

бегемотов, было много и рыбы. Затем истребили бегемотов — и очень скоро после этого пропала рыба. Связь между бегемотами и рыбой оказалась предельно простой: бегемоты, поедая растения, удобряли своим пометом водоемы, в водоемах развивалось большое количество фито- и зоопланктона, который и служил хорошей кормовой базой рыбам. Восстановление достаточного числа стад бегемотов по берегам водоемов привело в конце концов к восстановлению рыбохо-зяйственного значения этих озер. Это наглядная иллюстрация принципа всеобщей связи в живой природе.

Другим важнейшим аргументом за охрану живой природы может считаться принцип равновесия в природе. Живущие вместе популяции отдельных видов составляют биогеоценоз — элементарный «кирпичик» биосферы. От его работы зависит и качество природных вод, и состав воздуха, и плодородие почв. Замечательное свойство природных биогеоценозов — их устойчивость — может быть нарушено быстрым уничтожением каких-то форм жизни в пределах биогеоценоза или, напротив, введением новых животных или растительных видов в уже сложившиеся системы. Экология и тут дает нам много примеров такого рода. В наше расчетливое, практическое время уместно напомнить еще об одном аргументе в пользу нежелательности истребления хотя бы одного-единственного вида, каким бы ненужным или даже вредным этот вид ни казался. Речь идет о принципе полезности. Мы заранее не в состоянии предвидеть, какое значение для человечества может иметь тот или иной вид в будущем. Виды, считавшиеся совершенно бесполезными или вредными, часто затем оказывались исключительно важными и заслуживающими всяческой охраны, например, казавшиеся вредными плесневые грибы дали человечеству антибиотики и т. д.

Генофонд (набор генов каждого вида животных и растений) ныне существующих организмов — это бесценный эволюционный дар, от правильного использования которого во многом зависит направление научно — технического прогресса в самых различных областях деятельности человека. Если бы стел-лерова корова не была истреблена около 200 лет назад, проблема животного белка в дальневосточных районах нашей страны могла бы решаться иначе, чем сейчас: и с биологической и с зоотехнической точек зрения организовать многочисленные высокопродуктивные фермы этих зверей на базе огромных запасов морских водорослей по всему побережью дальневосточных морей сегодня было бы вполне реально. Остановка за малым: уже нет в природеэтогозамечательного зверя…

Сегодня мы вправе сделать вывод о потенциальной полезности любого вида живых организмов, даже таких, как вредители сельского хозяйства. Все они без исключения должны быть сохранены как виды (это не значит, конечно, что в необходимых случаях не надо сокращать их численность до пределов, когда их вредностьоказываетсядостаточномалой).

Следующий аргумент — принцип незаменимости. Он может быть сформулирован так: никогда продукты естественного происхождения не смогут быть полностью заменены искусственными. Этот принцип не так очевиден, как предыдущие. Главное его обоснование — в двойственной, биосоциальной природе человека. Подчиняясь в своем общественном развитии социальным законам, человек остается (и всегда будет оставаться) существом биологическим. Полноценная, здоровая жизнь каждого человека основана на эволюционно запрограммированных физико-химических процессах обмена веществ. Нормальное течение этих процессов связано с поступлением в наш организм именно тех продуктов, к которым выработались приспособления за многие тысячи поколений. Только один пример. Имеются наблюдения, что люди, которые вскармливались не материнским молоком, в большей степени подвержены кишечным заболеваниям и нервным расстройствам в последующей жизни, чем дети, вскормленные грудью. Можно синтезировать отдельные сложные высокомолекулярные химические вещества, похожие на составные части пищевых продуктов естественного происхождения, но невозможно воспроизвести всю бесконечную гамму природных соединений, содержащихся в мясе, рыбе и других естественных продуктах.

Принцип незаменимости сейчас наглядно подтверждается широким распространением разного рода аллергий — заболеваний, по числу и тяжести выходящих едва ли не на первое место в развитых странах. Эти аллергии появляются и усиливаются подозрительно параллельно с насыщением нашей пищи искусственными добавками, а нашего  быта — продуктами, к которым человеческий организм эволюционно не приспособлен (сивтетвческве ткани, пленки и т. п.). Принципиально то же, что сказано о незаменимости естественной пищи, относится и ко многим другим продуктам непищевого характера. Меха, ткани, медицинские препараты и многие другие продукты никогда не смогут быть полностью заменены равноценными по качеству и пригодности для человека продуктами искусственного происхождения. Все это еще раз свидетельствует, что жввой мвр нужен человечеству хотя бы с утилитарной точки зрения, и эти потребности будут все время «расти вширь», вовлекая в орбиту хозяйственной деятельности все новые и новые виды организмов. Но для этого нужно, чтобы эти организмы были на нашей планете в живом виде, а не в виде коллекционных экземпляров в музеях или в описаниях на страницах старых книг.

Последний из аргументов за сохранение всего живого — принцип разнообразия. По своему содержаввю этот принцип отличается от всех предыдущих, в той или ивой степени утилитарных. Известно, что лучший отдых — общение с природой. Для одного человека — это рыбалка, для другого — охота, для третьего — туризм, для четвертого — работа на приусадебном или садовом участке и так далее. Нет человека, который не испытал бы благотворного влияния прогулки по цветущему лугу, осеннему парку. Какой заряд бодроств дает встреча с белкой, курлыкающими в поднебесье журавлями, протрещавшим где-то в зарослях дроздом, мелькнувшей на полянке бабочкой-адмиралом, вылетевшим вз-иод ног перепелом илв вспугнутым зайцем! Психолог скажет, что эти мимолетные встречи снимают стрессовое состояние, неизбежно возникающее от жизни в большом городе, в, по-ввдвмому, это общевве с првродой ве мевее важво для вормальвой человеческой жвзви, чем полноцевная пища, теплый кров, чистый воздух и питьевая вода.

[/smszamok]

Это общение с живой природой является, по-видимому, одним из тех важных условий регуляции отношений общества с природой, которые Маркс называл «наиболее достойными» нашей «человеческой природы и адекватных ей».

Названные пять принципов не охватывают всех аргументов за сохранении живой природы во всем ее многообразии, данном человечеству эволюцией. Но приведенных аргументов достаточно для однозначного вывода: необходимо сохранять не только отдельные виды, а все видовое многообразие; необходимо сохранять качественность живой природы. И об этом должны тревожиться отнюдь не только биологи.

(4голосов, средний: 5,00 out of 5)

Загрузка...

Природа не может перечить человеку, если он не перечит ее законам. А. Герцен. Могущество страны не только в одном материальном богатстве, но и в духе народа. Чем шире, свободнее эта душа, тем большего величия и силы достигает государство. А что воспитывает широту духа, как не эта удивительная природа. Ее надо беречь, как мы бережем самую жизнь человека. Потомки никогда не простят нам опустошения земли, надругательства над тем, что по праву принадлежит не только нам, но и им. П. Чайковский.

Отражение природы в мысли человека надо понимать не «мертво», не «абстрактно», не без движения, не без противоречий, а в вечном процессе движения, возникновения противоречий и разрешения их. Л.Толстой.

Новое строится не так легко, как разрушается старое, и защищать не так легко, как нападать. Н.Чернышевский.

Если бы я захотел читать, еще не зная букв, это было бы бессмыслицей. Точно так же, если бы я захотел судить о явлениях природы, не имея никакого представления о началах вещей, это было бы такой же бессмыслицей. М. Ломоносов.

Ведь не может же быть никем прочтена вся книга природы от начала до конца! Вот цель бытия: читать ее как можно больше, прочитать как можно дальше. Чем больше перевертываем страницы, тем она интереснее и отраднее для всего существующего и мыслящего. К. Циолковский.

Земля, как воздух и солнце, достояние всех и не может быть предметом собственности. Л.Толстой.

Нельзя допустить, чтобы люди направляли на свое собственное уничтожение те силы природы, которые они сумели открыть и покорить. Ф. К юр и.

Что такое сорняк? Растение, достоинства которого пока еще не открыты. Р. Эмерсон.

Человек необычайно вырос, взгляд у него стал строже, критичнее. А увидев мир новыми глазами, он, конечно, уже не может, да и не желает возвращаться к старому, немного наивному взгляду на природу и окружающий мир. Э. Межелайтис.

На природу можно воздействовать так, что все вносимые в нее частные изменения приведут только к ее обогащению. Но для этого надо прекрасно знать ее механизм. Д. Арманд.

…на каждом шагу факты напоминают нам о том, что мы отнюдь не властвуем над природой так, как завоеватель властвует над чужим народом, не властвуем над нею так, как кто-либо, находящийся вне природы,— что мы, наоборот, нашей плотью, кровью и мозгом принадлежим ей и находимся внутри ее, что все наше господство над в том, что мы, в отличие от всех других существ, умеем познавать ее законы и правильно их применять. Ф.Энгельс

Человеку нужно не три аршина земли, не усадьба, а весь земной шар, вся природа, где на просторе он мог бы проявить все свои свойства и особенности своего свободного духа. А. Чехов.

Лес — это капитал, принадлежащий многим поколениям. Мы, живущие сегодня, .обязаны заботиться о своем капитале и имеем моральное право использовать для себя лишь незначительную долю — спелую часть леса. Н.Анучин.

Природа — вечный образец искусства. В. Белинский.

Даже в прекраснейших своих грезах человек не может вообразить ничего прекраснее природы. Ламарин.

Из всех работающих на нас машин лес одна из самых долговечных, но и труднее всего поддающаяся починке. Л. Леонов.

Любовь к родной стране невозможна без любви к ее природе. К.Паустовский.

Вода!.. Ты не просто необходима для жизни, ты и есть сама жизнь. А. Экзюпери.

Растение — посредник между небом и землею. Оно — истинный Прометей, похитивший огонь с неба. Похищенный им луч солнца приводит в движение и чудовищный маховик гигантской паровой машины, и кисть художника, и перо поэта. К. Тимирязев.

Природа без конца создает новые формы. То, что существует теперь, никогда не существовало раньше, то, что было, никогда не вернется. И.Гете.

Сколько бы люди ни отличались друг от друга, проблемы окружающей среды предъявляют им категорическое требование — сохранить пригодное для жизни и благоприятное состояние их общего дома — планеты Земля. В. Уорд, П. Дюбо.

Мне достаточно испытывать ощущение вечной тайны жизни, осознавать и интуитивно постигать чудесную структуру всего сущего и активно бороться, чтобы схватить пусть даже самую крупинку разума, который проявляется в природе. А. Эйнштейн.

Земле надо давать больше, чем берешь. К. Чапек.

В природе нет ничего бесполезного. М. Монтень.

…Природа—это не площадка для игр, а сам человек — не игрушка природы. По отношению к природе неуместны как высокомерие, так и подчинение ей. В. Холличер.

(Еще не оценили)

Загрузка...

Сочинение по РАССКАЗУ А. П. ЧЕХОВА «ЧЕЛОВЕК В ФУТЛЯРЕ». Тонкий звук лопнувшей струны, замирающий и печальный, подвода в степи и бездонное небо над ней, белый шпиц на ялтинской набережной рядом со своей хозяйкой. Вначале приходят неясные картины, образы, звуки и лишь затем — сюжетные линии, имена героев, названия чеховских рассказов и пьес. Воспоминания о Чехове сопровождает ощущение личности и глубины, трудноопределимое, но вполне отчетливое. Его мир кажется прозрачным и предельно открытым навстречу читателю. Устоявшиеся методы и средства анализа трудно применимы к его прозе и драматургии. Традиционные предметы литературоведческого исследования — событие, характер, идея, особенности стиля и языка — утрачивают у Чехова свою значимость и весомость. У него нет характеров масштаба героев Толстого или Достоевского, его язык нейтрален, очищен от выбивающихся слов и нестандартных фраз. Таким образом, предмет исследования в мире Чехова становится размытым, почти исчезает. Остается — бездонное небо, море, степь, далекая линия горизонта.

Человек и мир в художественной системе Чехова не просто связаны между собой — они взаимопроникают, предельно сближаются друг с другом, делая полностью невозможным какой-либо взгляд со стороны, а следовательно, и определенную оценку мира человека. Жанр — граница отделяющие авторское «Я» от

[smszamok]

жизни, текущей на страницах его произведений. Одни его рассказы кажутся забавными юморесками, другие проникнуты драматическим, почти трагическим пафосом, третьи по стилю приближаются к бытовому очерку, четвертые несут в себе ярко выраженную лирическую струю. При этом рассказы сохраняют какую-то внутреннюю «вязь, воспринимаются не как разные жанры, а как единое по своей природе ощущение жизни человеком. Мир Чехова существует в особом пограничном состоянии. На грани между миром и человеком, жизнью и смертью черта горизонта исчезает.

С большой силой враждебность существующего порядка человеку показана в рассказе «Человек в футляре». Боязнь свободы и жизни, мертвенность беликовщины находит свое внешнее выражение в пристрастии героя ко всякого рода футлярам, которые оградили бы его от этой страшной ему действительности, не подчиняющейся предписаниям. Самым важным и характерным признаком существующего строя Чехов считает отсутствие свободы, такой порядок, когда жизнь хотя и не запрещена циркулярно, но и не разрешена вполне. Эта полулегальная жизнь, лишенная свободы, накладывает на людей свой мертвенный отпечаток, и чем полнее подчиняется человек строю господствующих отношений, тем беднее его духовный мир, тем отчетливее видна на нем эта зловещая печать. Образ Беликова говорит о тяжелом заболевании современного общества с его государственностью, собственностью и прочими основами. Он напоминает механические фигуры Щедрина. Его образ разработан гротескно, «футлярность» Беликова с возрастающей последовательностью распространена на весь его облик и все без исключения жизненные функции. Неизменные калоши я зонтик в любую погоду, все предметы в чехлах, темные очки, вата в ушах, гроб как идеальный футляр и так далее — все это признаки чрезмерности и подчеркнутости, вполне естественной для гротескного построения и противопоказанной образам бытового характера. Гротеск выводит образ из обычного и будничного ряда и придает ему обобщенный, почти символический смысл.

Футляр — это оболочка, защищающая человека от внешних влияний, отъединяющая его, позволяющая прятаться от действительной жизни. Древние языки — футляр, защищающий от современности; любовь к порядку, к ясным и точным запрещениям — футляр для мысли. Все это вместе взятое — олицетворение консервативной, охранительной силы. «Вы должны с уважением относиться к властям!» — говорит футлярный человек и сам осуществляет власть. Он держит в подчинении город, его все боятся и с какой-то странной, необъяснимой покорностью повинуются ему, оставаясь в душе людьми порядочными, мыслящими, поклонниками Тургенева и Щедрина. Возникает ощущение гипноза, внушения или самовнушения. В жизни людей гипноз вообще играет большую роль; Чехов подчеркивает это, говоря о любовных делах и особенно о женитьбе.

Беликов болезненно слаб, робок, одинок и страдает от этого одиночества, он находится в постоянной тревоге, патологически подвержен страху, он боится не только посторонних, но даже слугу Афанасия, который настолько сродни своему барину, что беспрерывно и без всякого повода бормочет одно и то же: «Много уж их нынче развелось!» Вот, значит, в чем природа власти по Чехову: она — в подчинении не силе, а слабости. Власти уже, в сущности, нет, есть ее призрак, ее подобие, достаточно очнуться от самовнушения, и Беликова не станет. Человек, свободный от наваждения, столкнул Беликова с лестницы, и тот умер. Рассказчик понимает, что Беликов был по-своему несчастен, он страдал, как люди, но не был живым человеком, своего идеала он достиг в смерти. Поэтому рассказчик не жалеет его и с жестокой откровенностью говорит: «Признаюсь, хоронить таких людей, как Беликов, — это большое удовольствие», — горько сожалея, что их еще осталось много.

Смерть Беликова — это еще не свобода, а только намек на нее, только «слабая надежда на ее возможность». Чехов не обещает легкой и быстрой победы над беликов-щиной, но дает своим героям трезвое понимание эфемерности силы, их угнетающей, и возможности не подчиняться ей. Однако инерция рабского подчинения жива в душах людей. Даже учитель Буркин, раскрывший в своем рассказе сущность беликовщины, не идет далеко в своих выводах. «Вернулись мы с кладбища в добром расположении. Но прошло не более недели, и жизнь потекла по-прежнему, такая же суровая, утомительная, бестолковая жизнь, не запрещенная циркулярно, но и не разрешенная вполне; не стало лучше», — размышляет Буркин. «То-то вот оно и есть, — высказывается Иван Иваныч. — А разве то, что мы живем в городе в духоте, в тесноте, пишем ненужные бумаги, играем в винт — разве это не футляр? А то, что мы проводим всю жизнь среди бездельников, сутяг, глупых, праздных женщин, говорим и слушаем разный вздор — разве это не футляр?..»

Футлярностьв понимании героев неожиданно обретает гораздо более общий смысл, чем это представлялось вначале. Футлярность как явление оказывается присуща не столько отдельному человеку, Беликову, сколько жизни как таковой. Граница, которой Беликов обособил себя от мира, вдруг раздвигается до таких пределов, что вбирает внутрь себя тот мир, от которого она отделила человека. И уже нет горизонта, нат границы между жизнью и смертью. Нет, больше жить так нельзя, — эти слова можно поставить эпиграфом к зрелому творчеству Чехова. Обоснованию, доказательству этого вывода посвящает он все свои произведения второй половины 90-х годов. Каждое из них, воспроизводя перед нами ту или иную сторону социальной действительности, рисуя самые различные человеческие характеры и судьбы, вновь и вновь приводит нас к мысли о глубочайшей враждебности человеку всего строя господствующих отношений, при котором может быть лишь свобода порабощения слабого, свобода стяжательства, свобода подавления истинно человеческих чувств и стремлений. И такая «свобода» устраивает многих. Истинная драма в том и состоит, что люди приспо-. сабливаются к этим условиям и живут припеваючи, чувствуя себя довольными и счастливыми.

Чехов создал беспокойное искусство, взывавшее к совести и требовавшее от каждого пересмотра собственной жизни, возрождения, воскресения в самом широком смысле этого слова. Чехов приучал людей видеть неблагополучие жизни даже там, где его нельзя увидеть простым глазом, даже за чертой жизненного горизонта.

Чехов дорог нам потому, что он не утратил своего назначения, и круг непосредственно поставленных им нравственных и социальных проблем не стал уже. Чехов, как и прежде, учит нас понимать зловещую роль в жизни человека и человеческого общества не только предпринимательства и хищничества, и сегодня являющихся основой так называемого «свободного мира», но и мещанства, мелкого собственничества, власти над человеком маленьких нештукатуреных домов, горшочков со сметаной, страсти к накопительству, обывательской сытости и пошлости.

[/smszamok]

Нарисованная им с потрясающей силой трагедия человеческого существования в условиях обывательского довольства и безыдейности, убеждение, что человеку нужен не замкнутый домашний и дачный уют мещанского счастья, а «весь земной шар, вся природа, где на просторе он мог бы проявить все свойства и особенности своего свободного духа», — помогают воспитывать человека, раздвигают горизонт его сознания.

Чехов жив, он борется вместе с нами, и его светлая мечта о прекрасном, гармоничном человеке все еще остается путеводной звездой для многих и многих миллионов людей на всем земном шаре.