Неокантианский тезис

В конце XIX — начале XX в. во Французской историографии широкое распространение получают социологические теории Э. Дюрк-гсйма, позитивиста, который испытал влияние неокантианства. Он и его последователи способствовали распространению новых, более углубленных представлений о содержании исторического процесса, но, особенно, о социологизированных меэддах его познания.

Главным смыслом деятельности Э. Дюркгейма было создание единой социальной науки: синтез

[smszamok]

результатов всех наук о человеке, в том числе истории, на основе междисциплинарного метода, должна была осуществлять социология. Э. Дюркгейм оказал существен* ное влияние на А. Берра, который боролся за «исторический синтез»: синтез философии и социологии на почве истории. Распространению идей «исторического синтеза» способствовали крупные начинания А. Берра — «Журнал исторического синтеза», Международный центр синтеза, издание 100-томной серии «Эволюция человечества».

А. Берр считал позитивистский синтез лишь подготовительным этапом труда историка, постулировал необходимость устанавливать причины явлений, законы. Сочетание случайного, логического и необходимого в историческом процессе, полагал философ, познается на основе междисциплинарности, с учетом представлений о прогрессе человечества как отражении «взлета ума» и при условии изучения преломления социальных процессов в психике человека (неокантианский тезис).

Распространение марксистских идей во Франции на заре XX в. продолжало оставаться более слабым, чем в России: родина пяти революций не испытывала недостатка в собственных доктринах преобразования общества на справедливых началах. Влияние марксизма выражено в многотомной «Социалистической истории» Ж. Жореса. В четырех томах, посвященных революции, прослеживается глобальный подход к предмету, объем охваченных проблем, преимущественно экономических и социальных. Вдохновляясь концепциями Ж. Жореса, создал свой труд о Французской революции П. А. Кропоткин, под пером которого она предстала как широкое социальное, прежде всего хрестьянское, движение.

По инициативе Ж. Жореса, под руководством А. Олара палата депутатов французского парламента создала комиссию для издания документов по экономической и социальной истории Французской революции. Ученые России приняли в ее деятельности активное участие.

После первой мировой войны историческая наука Франции переживала очередной кризис историзма, вызванный как социально-политическими, так и общенаучными причинами. Он преодолевался последователями и Ж. Жореса, А. Берра. Среди первых крупнейшими специалистами по истории Французской революции были А- Матьез и Ж. Лефевр. Они пытались примирить французскую социальную традицию с марксистской интерпретацией революции, которая все же более позаимствовала из идейного багажа своих предшественниц, нежели дала сама. А. Матьез идеализировал деятельность Робеспьера и якобинцев. Ж. Лефевр внес значительный вклад в изучение крестьянских движений революционной эпохи, рассматривал их, как автономные и консервативные по своим целям.

В методологическом отношении новизной подходов к проблеме была отмечена работа Ж Лефевра «Великий страх 1789 г — образец изучения общественного сознания, от состояния которого зависело развитие революционных событий. Труд Ж Лефевра заложил основы изучения ментальности эпохи XVIII в.

Обновлению теоретико-методологических подходов к истории способствовали труды ученика А. Матьеза — Э. Лабрусса, изучавшего длительные и короткие циклы французской экономики XVIII а с целью объяснения революционного взрыва 1789 г. Эти труды стали классикой мировой историографии. В самое последнее время они, как и сочинения А. Олара, критикуются за попытку решения проблем исторического синтеза на основе анализа однотипного ряда явлений.

Выводы А. Матьеза, Ж. Лефевра, Э. Лабрусса стали составной частью классической историографии революции.

В 1929 г. последователями А. Берра — Л. Февром и М. Блоком были основаны журнал «Анналы экономической и социальной истории» и школа «Анналов». Школа заполнила лакуну французской исторической науки в изучении экономической истории, но не самой по себе, а в контексте глобальной истории. Внимание к этому аспекту прошлого обусловливалось проблемами мирового экономического кризиса 1929 г. и общим знакомством с идеями марксизма, показателем роста интереса к которому было появление сборку а научных статей «В свете марксизма», вышедшего под редакцией А. Валлона.

В целом процесс распространения идей марксизма и идей школы Л. Февра и М. Блока шел параллельно, и пик его приходится на 60-е годы XX в.

Общим в трактовке марксизма во Франции и в России в 30-е годы было то, что преимущество отдавалось экономическим аспектам истории. В силу объема экономических задач, стоявших перед обществом в 30-е годы в , в условиях культа личности распространялся вульгаризированный марксизм, шла десубъективизация марксовой теории, человек оказался не только «винтиком» системы, но н ненужным элементом исторической теории. Влияние идей неокантианства на историографию Франции позволило ей избежать развития подобных тенденций; в процесс их распространения был искусственно прерван с конца 20-х годов.

Школа «Анналов» Л. Февра и М. Блока совершила революцию в историографии, понимаемую как в контексте развития французской исторической мысли, так и в плане влияния разработанных ею методологических парадигм на мировую науку XX в.

В этой связи следует отметить прежде всего признание истории как науки, реальности, объективности и познаваемости исторического прошлого, высоких социальных задач истории, состоящих в объяснении настоящего и прогнозировании будущего через познание прошлого. Был выдвинут важный методологический принцип о признании необходимости постоянного совершенствования методов истории, в соответствии с общим ритмом развития наук, изменением социального, политического контекста картины мира, современной исследователю прошлого.

Предмет истории в понимании «Анналов» тотален, глобален: это общество во всей полноте, взаимосвязанности и взаимообусловленности его компонентов — материальной, экономической, социальной жизни — и человека в природном, социальном, историческом контексте; это все проявления духовной жизни общества и ментально-сти человека, определяемой исторической эпохой.

Подходы к этой всеобъемлющей проблематике начинаются с учетом некоторых традиционных позитивистских методов аналитической работы с первоисточниками. Однако школа «Анналов» категорически опротестовала позитивистские ( и не только позитивистские) принципы исторического синтеза, восстала против убеждения предшественников в том, что факты есть «кирпичики истины, заготовленные самой историей», т. е. — в более широком плане — против теории отражения, веры Конта, Гегеля, Маркса в разумность мира самого по себе и способность науки отразить эту разумность. Л. Февр и М. Блок категорически опротестовали и тезис неокантианства, согласно которому за историей не признавалась способность устанавливать законы, формировать общие понятия, категории и т. п.

«Анналы» боролись и против Конта, и против Канта, в частности против неокантианского разделения наук на номотетические и идеографические, но развернули эту борьбу на два-три десятилетия позже историков России. В российской историографии это движение шло прежде всего от восприятия марксизма; во французской — от идей Э. Дюркгейма, А. Берра, Ф. Симиана, Ж. Жореса — в целом от расширительного использования теоретико-методологического багажа и позитивизма, и неокантианства.

Важнейшей методологической парадигмой школы «Анналов» был тезис об истории — проблема, о выработке историком в соответ-«твии с нею рабочих гипотез, вопросника, с которым он обращается к первоисточникам.

[/smszamok]

Общим с марксизмом было понимание необходимости систематизировать исторический материал. При этом основной эвристической категорией марксизма было понятие общественно-экономической формации, у «Анналов» — цивилизации. «Анналы», как и марксизм, развивали идеи историзма, тезис о специфике, конкретике каждого общества, сочетали изучение динамики (в марксизме это преобладало) и статики (яркое выражение последнее нашло в творчестве Ф. Броделя, исследовавшего те аспекты материальной цивилизации капитализма, которые протекают в рамках времени «большой продолжительности», где история разворачивается на стыке с географией).