Морфология и поэтика поэмы Пушкина «Евгений Онегин»

Трудно сказать, что понимал автор под пародированием, но, вероятно, хотел пересмеивать и вышучивать «Онегина». Замысел не мог быть выполнен. Причина — несопоставимость дарований Пушкина и Воскресенского. Явление пародии несомненно приобретает различный смысл оттого, кто кого пародирует: Пушкин — Хвостова или Хвостов — Пушкина. В последнем случае пародия неминуемо должна обратиться на самое себя, и, соответственно, «Евгений Вельский» превращается в автопародию. С поэтической стороны приведенные выше стихи предельно несостоятельны. Подобная «звукопись» немыслима у Пушкина: сначала зияет «иэ», затем назойливо бренчит «то-то-ти-от», причем второе «то» вставлено для заполнения стопы. Вообще грубая фоника «Вельского» тарахтит без всякой меры. Автор не слышит звука и поэтому не может соотнести звучание пушкинского стиха с звучанием своего в целях пародии. Фоника «Вельского» довлеет себе, пародирует и уничтожает себя.

Различение «хороших» стихов от «плохих» традиционно считается трудной проблемой на уровне теоретического доказательства Однако текст «Вельского» почти снимает эти трудности. Поэтическая несостоятельность этих стихов видна в тавтологической рифме, случайном порядке обрывистых слов, из чего следует необязательная и избыточная ударность. В то же время «желание славы» едва прикрывает ненасытимую жажду коммерческого успеха, которая является истинной двигательной силой и автора-персонажа, и реального сочинителя. «Разговор автора с книгопродавцем» — диалог двух торгашей или, еще точнее, удвоенная проекция единого. Внепоэтический, меркантильный интерес автора «Вельского» тоже выводит сочинение за рамки пародии. При желании можно заподозрить пародийную стилизацию в следующем отрывке:

Автор:

А вы барыш ей наживете:
Вот прибыль и обоим нам!
Книгопродавцы и поэты
Связь тесную должны иметь —
Мы все, бессмертием одеты,
Должны и вас кой-чем одеть!
Евгений, Пушкина поэма
Книгопродавцам не наклад,
А у меня ведь та же тема
И, следственно, такой же клад.

Вряд ли этот «гимн» литературной коммерции является объектированным изображением циничного дельца от поэзии. Перед нами, скорее, нарочитая бравада, призванная своей трескотней и видом пародийности замаскировать, как уже было сказано, действительные цели действительного сочинителя. Он, видимо, вполне серьезно полагал, что у него онегинская тема и что одной темы достаточно для авторской престижности и связанной с ней меркантильности. О существовании поэзии как искусства он не догадывался, о необходимости поэтического воплощения мыслей и чувств понятия не имел, а если имел, то знал, что этим даром не обладает, но своих читателей обморочит, потому что они знают еще меньше, чем он. Эти установки подтверждаются ходом всех трех глав романа.

Мелкопоместный дворянчик Евгений Вельский едет из Тамбова в Москву к графу Знатову, которому доводится дальним родственником. Первая глава посвящена сборам в дорогу, проводам и отъезду. Повествование прерывается авторскими включениями и ретроспекциями различного рода, из которых мы узнаем о детстве, наружности, характеристике, воспитании, наклонностях героя. Черты поэтики как будто онегинские; есть пропущенные строфы, означенные цифровым рядом, да и сами строфы как в пушкинском романе.