Сочинения, сочинения по русскому языку, сочинения по литературе. бесплатные сочинения, сочинения, школьные сочинения, сочинение на школьную тему.

В эволюции биосферы активное начало принадлежит живому. Основополагающие работы академика В. И. Вернадского ясно показали, что развитая Жизнь стала ведущим фактором геологического развития планеты. Эволюция живого привела к созданию принципиально нового элемента Земли — биокостного вещества, почвенного покрова. Биологические, а не физико-химические и геологические закономерности определяют темпы и формы трансформации вещества и энергии на нашей планете. Вот почему представление об экологии как учении о структуре и функции природы (Е. Одум) вполне оправданно. Но этого мало.

С появлением человека и развитием человечества положение вещей в корне изменяется. Деятельность человека все в большей степени определяет структуру и функцию биогеоценотического покрова Земли, функцию биосферы и тем самым

[smszamok]

становится фактором планетарного значения. Возникла «ноосфера». В последней статье, опубликованной при жизни автора, «Несколько слов о ноосфере» (1944), В. И. Вернадский пишет следующее: «Ноосфера есть новое геологическое явление на нашей планете. В ней впервые человек становится крупнейшей геологической силой. Он может !И должен перестраивать своим трудом и мыслью область своей жизни, перестраивать коренным образом, по сравнению с тем, что было раньше. Перед ним открываются все более и более широкие творческие возможности». Воздействие на биосферу, на природу человек оказывает в форме взаимодействия между человеческими коллективами и окружающей живой и неживой природой. Характер этого взаимодействия определяется, с одной стороны, развитием производительных сил и производственных отношений (в их конкретном проявлении — в данное время и в данном месте), а с другой — свойствами природной среды, в которой развивается и с которой взаимодействует данный социальный коллектив. Теоретически кажется ясным и обратное положение: одинаковая хозяйственная деятельность в разной среде ведет к различным следствиям. Ограничимся простейшим примером. Громадное количество промышленных и сельскохозяйственных производств (практически почти все) возможно лишь благодаря биологической самоочистке водоемов и почвы. В противном случае накопление загрязненных сточных вод очень быстро сделало бы существование человека невозможным. Но в умеренной климатической зоне самоочистка реки происходит на протяжении 200—300 километров от места загрязнения, а на Крайнем Севере — на протяжении почти 2000 километров.

Естественно, что это необходимо учитывать при разработке технологии и практически любого производства. А этого нет. И причина здесь не в косности отдельных хозяйственников (нерадивые хозяйственные руководители будут всегда, но не они определяют прогресс общества), а в отсутствии теории, описывающей общие закономерности взаимоотношений природы и общества, именно общества — как определенной социально-экономической системы,— а не отдельного человека, теории, учитывающей принципиальные изменения этих взаимоотношений в различных социально-экономических системах. В создании подобной теории мы видим существо такой науки, как экология человека.

Разработка подобной теории должна исходить из некоторых общих принципов. Мне кажется, что важнейший из них заключается в неизбежности прогрессирующего изменения природной среды под влиянием деятельности человека. Стремление любой ценой сохранить «природу» (в большинстве случаев подразумевается живая природа) в условиях современного урбанизированного ландшафта в ее первозданном, «естественном» состоянии противоречит и теории и практике.  Здесь отмечены те области Земли, где животные определенных видов исчезают или исчезли вследствие охоты, браконьерства, планомерного истребления. Заметим, что они равномерно распределены по всем областям Земли, охваченным цивилизацией. Это самая древняя форма угрозы животному миру со стороны человека, и во многих местах теперь приходится залечивать раны, нанесенные  антропогенного изменения природных компонентов должно быть положено в основу реалистической политики по охране природной среды. В основу этой политики могло бы быть положено следующее утверждение: экологические системы в индустриальном и урбанизированном мире не могут быть сохранены в первозданном, естественном состоянии. Изменение природной среды, то есть ее отход от «естественного» состояния, нет никаких оснований считать ухудшением среды. В Западной Европе (за исключением некоторых горных районов и заповедников) практически не осталось естественных лесов. Но вряд ли можно утверждать, что современные лесные биогеоценозы Европы хуже исходных.

Затронутый вопрос может быть проиллюстрирован на примере полезащитного лесоразведения и других грандиозных мероприятий, проводимых  в нашей стране.

Здесь не место обсуждать технологию полезащитного лесоразведения и анализировать характер влияния лесных полос на урожайность степного полеводства. В рамках нашей темы важнее подчеркнуть их значение как фактора «обогащения природы» (при всей расплывчатости этого термина мы хорошо понимаем, что он обозначает). В далеком 1940 году мне в составе группы студентов Ленинградского университета довелось обследовать некоторые, лесостепные полосы Заволжья.

«Хороший» биогеоценоз должен отвечать следующим основным требованиям:

1.         Продукция (биомасса) всех основных звеньев трофических (пищевых) цепей высокая. Характерное для антропогенных ландшафтов резкое преобладание фито-массы над зоомассой выражено не резко. Это обеспечивает синтез большого количества кислорода и синтез большого количества продуктов животного и растительного происхождения.

2.         Высокой продукции соответствует высокая продуктивность. Произведение «продуктивность X биомасса» должно быть максимальным. Это создает предпосылки для быстрой компенсации возможных потерь биомассы на отдельных трофических уровнях в результате случайных или закономерных внешних воздействий. Это обстоятельство особенно важно. Высокая продукция не гарантирует высшую компенсаторную активность. Теория показывает, что богатейшие тропические леса не могли бы выдержать даже несколько лет ту степень промысловой нагрузки, которую во многие века выдерживает наше скромная северная тайга.

3.         Обмен вещества и энергии протекает с большой скоростью. Процессы редукции (распада) обеспечивают вовлечение в биогеоценотический круговорот всей продуцируемой биоценозом биомассы в течение немногих годовых циклов. Это обеспечивает максимальную скорость биологической самоочистки системы.

4.         Высшая степень продуктивности и стабильности экосистемы сопровождается высшей «резервной активностью» — способностью к быстрой перестройке структуры сообщества и к быстрым эволюционным преобразованиям популяций доминирующих видов при изменении внешней среды. Это обеспечивает поддержание биоценоза в оптимальном состоянии при изменении условий среды.

Если биогеоценоз удовлетворяет указанным требованиям, есть все основания считать его хорошим независимо от того, развивается ли он в естественной или урбанизированной среде. Отсюда следует, что перспективная задача экологии человека заключается в разработке метода, способствующего развитию «хороших биогеоценозов» в условиях антропогенного ландшафта. При этом мы сталкиваемся с еще одним вопросом принципиальной трудности: должны ли мы стремиться создавать «хорошие» экосистемы по всей Земле или достаточно сосредоточить внимание на некоторых, специально отведенных «под природу» местах, подвергая остальную часть планеты ничем не лимитируемой урбанизации. Этот вопрос очень важен, разберем его с известной детализацией.

Как говорилось, примеров, показывающих, что человек может не только ухудшать, но и улучшать природу, можно было бы привести много. К их числу, несомненно, надо также отнести ликвидацию эндемичных очагов особо опасных заболеваний, резкое сокращение площади потенциальных очагов размножения саранчовых, осушение ряда территорий, служащих постоянным источником массовых размножений мошкары, «омаров — переносчиков опаснейших заболеваний, настоящего бича не только человека, но и многих животных.

Итак, человеку есть чем гордиться в рассматриваемой нами области. К сожалению, однако, большинство из приведенных примеров единичны. Дело не в том, что если начать подсчитывать «случаи», когда деятельность человека пошла на пользу природе и когда во вред, то, по всей вероятности, баланс получился бы отрицательным (хотя «счет» и здесь был бы не столь разгромным, как это нередко представляется). Дело в том, что природа должна быть улучшена всюду, и всюду, где есть человек, он должен жить в условиях оптимальных. Думать, что мы и наши не столь уж отдаленные потомки смогут ограничиваться созданием природных парков, в которых будет сохранен природный ландшафт, как место отдыха, музей и хранилище генофонда, а сам человек будет жить в каменных джунглях, сооруженных по последнему слову санитарной техники,— так думать весьма опасно. Дело не только в том, что пища и кислород человеку будут нужны всегда. И вряд ли по-хозяйски обеспечение человечества кислородом перекладывать на плечи техники, даже если эта задача и может быть решена.

[/smszamok]

Но давайте пофантазируем. Допустим, что мы научились изготовлять синтетическую пищу, кислородом нас обеспечивает химическая промышленность, техника обеспечивает оптимальный гидрологический режим всей планеты… (Все это требует колоссального развития техники, но в принципе возможно.) Пусть будет так. Но сможем ли мы обойтись «без природы»? Здесь автор должен коснуться очень тонкого вопроса, рискуя приобрести репутацию современного Паганеля, ратующего за природу ради ее первозданной красоты.