День в Александриии

Все остальные города Египта могут называться городами, но в сравнении с Александрией они являются только деревнями. Александрия же является городом Вселенной. Берлинский папирус 13045. I век до н. э. Александр Македонский (356—323 годы до н. э.) во время своего знаменитого похода на Восток основал множество новых городов, названных его именем. Одни пытались соединить все бывшие владения умершего завоевателя в своих руках (что оказалось невозможным), другие, более дальновидные,— превратить доставшуюся им часть в самостоятельное государство (по возможности, конечно, расширив его пределы). Таким дальновидным политиком и энергичным организатором был сподвижник Александра македонянин Птолемей, сын Лага. При разделе империи Александра (одним из инициаторов которого он был) ему достался Египет, и Птолемей сумел в последовавших войнах удержать за собой эту древнюю страну. В 305 году до н. э. он принял титул царя и сделал Александрию своей столицей.

Умный и образованный Птолемей (он был учеником Аристотеля) понимал специфику египетской культуры и умело стремился сочетать ее с достижениями эллинов. Вскоре Александрия стала крупнейшим портом Египта на Средиземном море и значительным культурным центром эллинистического мира. Его сын и преемник Птолемей II Филадельф (283—246 годы до н. э.) продолокал политику отца, и при нем новое царство, несмотря на множество войн, еще более окрепло.

Мы посетим столицу птолемеевского государства в конце царствования Птолемея III Эвергета (246—221 годы до н. э.), внука первого Птолемея.

Корабль, на котором мы находимся, уже прошел ми мо острова Фароса и приближается к александрийскому порту ранним утром. Парус спущен, и судно медленно идет на веслах. Надсмотрщик наблюдает за работой гребцов-рабов, сгибающихся над тяжелыми массивными рукоятями; мальчик-негр отбивает на барабане ритм. Мокрые от пота спины гребущих блестят на утреннем солнце. На носу судна стоит его владелец и выжидающе смотрит на приближающийся берег. Находящийся рядом с ним раб выжидает удобный момент, чтобы бросить причальный канат.

Корабль пристает к причалу. Пока владелец объясняется с чиновником — смотрителем порта (что-то вроде современного представителя таможни) и рассказывает о привезенных им грузах, ускользнем незаметно с судна и начнем наш осмотр Александрии.

Лениво ползут над морем небольшие белые облачка. Легкий ветерок, дующий с севера, доносит свежее дыхание моря и запахи разнообразных диковинных товаров, разгружаемых с прибывших кораблей. Гавань Александрии— одна из наиболее крупных торговых артерий древнего Средиземного моря. Самые различные суда теснятся у причалов, покачиваются на волнах близ берега. Шум и гам в Эвносте стоит неописуемый. Около причаливших только что судов толпятся зеваки, носильщики, нищие,- торговцы съестными припасами, свежей водой И фруктами. Каждый старается перекричать соседа.

Минуем вход на Гептастадион (мы еще вернемся сюда) и пройдем дальше. Перед нашими глазами открывается Главная гавань. Она так велика, что может вместить одновременно около двухсот судов. Здесь же находятся и верфи для вновь строящихся кораблей. Сутолоки и деловой суеты в Восточной гавани еще больше, чем в Эвносте. Мелькают одна за другой длинные цепочки грузчиков, несущих тюки с пряностями, благовонными смолами, тщательно упакованными стеклянными и фаянсовыми изделиями, большие амфоры с винами,— всего не перечислить. Но больше всего на корабли несут щитков папируса. Это изделие египетских мастеров, издревле служившее материалом для письма (античный мир еще не знает бумаги), является важнейшей статьей .1 и ксандрийского экспорта после пшеницы.

После торговой части порта мы попадаем в царскую гавань, где стоит военный флот Птолемеев. Египетский флот в это бурное время — один из самых сильных и многочисленных в современном мире. Его стоянка заботливо скрыта от любопытных глаз, но мы все-таки проникаем сюда. Здесь наше внимание сразу приковывает недвижно стоящий корабль-чудовище. Он настолько тяжел, что даже самые сильные волны в гавани не могут заставить его колебаться. Это знаменитая тессераконтера, то есть «сорокакратный корабль», как его именовали в древности. Вид его потрясает — это настоящий плавучий дворец, имеющий в длину 1280 локтей, или около 125 метров, а высота его близка к современному пятиэтажному дому. Естественно, что тессераконтера, как почти и все великаны в строительной технике, была призвана скорее поражать воображение зрителя, чем приносить действительную пользу, плавает корабль с трудом и неверно. Чтобы привести это чудовище в движение, требуются усилия четырех тысяч гребцов, не считая четырехсот корабельщиков. Еще судно может вместить три тысячи солдат — гоплитов и массу продовольствия.

Воспользуемся тем, что сейчас тессераконтера почти пуста — на ней только несколько человек стражи,— и внимательно ее обследуем. У этого корабля четыре руля, два носа и две кормы; у главного носа, на уровне воды, надежно закреплен огромный металлический бивень, чтобы с ходу пропарывать борта вражеских судов. Впрочем, в морских сражениях тессераконтера не участвовала ни разу, лишь изредка царь со своим двором совершает на ней недалекие морские прогулки.

Поистине удивительно убранство корабля; Птолемей хотел поразить всех гостей своим богатством. На корме и на носу стоят статуи вышиной не менее двенадцати локтей (около шести метров); все наружные стены помещений богато расписаны восковыми красками, а борта разукрашены тонкой резьбой, изображающей ветви вьющегося плюща и тирсы — символы дионисического культа. Птолемеи особо почитали Диониса (Вакха), и в период обострения отношений между Римом и птоле-меевским Египтом римский сенат в 186 году до н. э. даже принял специальное постановление о запрещении празднования вакханалий, усматривая в них орудие вражеской пропаганды, направляемое Птолемеями.

Не менее красивы и роскошны оснастка и внутреннее устройство корабля. По обе стороны центрального прохода размещены тридцать кают, каждая из них рассчитана на четырех пассажиров. А капитанское помещение имеет пятнадцать мест, и при нем находятся еще три трехместные каюты (кормовая из них служит кухней). Во всех этих сооружениях стены, потолки и двери украшены изумительной резьбой, а полом служат выложенные из разноцветных камней тонкие мозаики. На них изображены сцены из знаменитого гомеровского эпоса — • Илиады». Вот сцена собрания воинов, на котором хитроумный Одиссей бьет золотым скипетром горбуна Терпгга, а там старец Приам на коленях молит жестокосердного Ахилла о разрешении выкупить тело его сына Гектора… Но рассмотрение всех мозаик заняло бы слишком много времени, ведь здесь передана вся «Илиада», и нам придется оторваться от них, чтобы закончить осмотр корабля.

У верхнего прохода находятся огромный зал для спортивных упражнений и галереи для прогулок. Последние представляют собой своеобразный плавучий сад I поразительным разнообразием всяческих растений, но «езде виднеются излюбленный Птолемеями белый плющ и виноградные лозы. Корни их помещены в бочки с землей и орошаются при помощи свинцовых труб.

Пора, однако, расставаться с кораблем, названным в честь египетской столицы «Александридой», и продолжить нашу прогулку по Большой гавани. Замыкает ее с северо-востока небольшой остров Фарос, воспетый еще Гомером. Пройдем к нему по Гептастадиону, это всего около километра. На острове немало интересных построек, но самая большая его достопримечательность — знаменитый александрийский маяк, воздвигнутый на узком, далеко выдающемся в море мысу. Вряд ли современный автомобилист, включая или выключая фары своей машины, помнит о том, что их название ведет свое происхождение от древнего маяка в Александрии. Из-за нильских наносов, образовавших мели, и подводных камней доступ к александрийскому порту был трудным. Маяк облегчал подход к нему кораблей. Приблизимся к этому знаменитому сооружению, не случайно в древности его включили в число семи чудес света.

Маяк расположен в середине обширного четырехугольного двора, обнесенного мощной оградой. По углам ее возвышаются пилонообразные оборонительные бастионы. В них, как и в стенах ограды, прорезаны многочисленные бойницы — весь комплекс маяка является одновременно и крепостью.

Проходим через ворота, и перед нашими глазами вырастает стройная трехэтажная башня колоссальной для тех времен высоты — около 120 метров. Стены маяка облицованы плитами белого мрамора, и поэтому он кажется снежным айсбергом, чудом, приплывшим к знойному побережью Африки. В действительности же тело здания сооружено из массивных квадров местного известняка, а портики, облицовка, декоративные фризы и орнаменты выполнены из мрамора и бронзы.

Нижний этаж маяка имеет квадратное сечение; если измерить длину каждой из его сторон, получается примерно тридцать с половиной метров. Стены этого этажа ориентированы по сторонам света, высота их достигает 65 метров. Высоко вверху мы видим крупную надпись на греческом языке: «Богам-спасителям — для спасения моряков». Это посвящение призвано напоминать всем о| строителе маяка — Птолемее I и его жене Беренике, обожествленных после смерти. Но на одной из боковых сторон есть и другая надпись, из которой мы узнаем имя подлинного строителя этого замечательного сооружения— архитектор Сострат, сын Дексифана из Книда.: Любящие пофантазировать александрийцы сочинили ле-1 генду, что Сострат наложил первоначально на эту надпись непрочную штукатурку. В тексте на этом покрытии имя строителя не упоминалось, а прославлялась лишь чета Птолемеев. Со временем облицовка разрушилась, и стало видно имя зодчего. Это, однако, всего лишь забавная легенда.

На верхних углах нижнего этажа помещены монументальные статуи, изображающие слуг морского владыки Посейдона — тритонов. Поднимемся по открытой лестнице на первый этаж. Сразу же натыкаемся на длинную вереницу осликов, везущих горючие материалы для светильника наверху. Пройдемся немного по винтообразной рампе, служащей дорогой для животных. Под величественными сводами первого этажа на разных уровнях расположено много помещений. Одни из них служат спальнями для солдат (в маяке всегда находится значительный гарнизон) и рабочих, другие — кладовыми, в том числе для топлива и припасов на случай осады. Для такой же цели в подземной части здания сооружен огромный резервуар со значительным количеством питьевой воды.

Выйдем наружу и с Гептастадиона полюбуемся снова на общий вид замечательного сооружения Сострата. Второй этаж его образует восьмигранная башня тридцатиметровой высоты, в сущности это целое здание, стоящее на циклопических сводах и стенах первого. Его углы развернуты по направлению восьми главных ветров. В этой башне находятся подъемные механизмы для подачи топлива на третий этаж. На площадке вокруг башни размещены многочисленные бронзовые статуи. Часть из них служит флюгерами и указывает, какой сейчас дует ветер. Про три статуи хвастливые александрийцы рассказывают чудесные вещи. Одна из них якобы всегда показывает рукой местонахождение солнца на небе и опускает руку, как только светило скрывается за горизонт. Действительно, одна из этих статуй указывает сейчас на солнце. О второй говорится, что она отбивает все часы дня и ночи, а третья — поднимает руку и указывает направление, если с моря приближается вражеский флот, отстоящий от гавани еще на целый день пути. Когда же неприятель появляется в поле зрения, то статуя-страж трубит в трубу. Достижения александрийской науки велики, и возможно, что часть этих рассказов соответствует действительности, но мы не можем сейчас их проверить!

Последний этаж или, скорее, ярус высотой девять метров имеет цилиндрическую форму, он выполняет функцию фонаря. В этой-то башне и горит путеводный огонь, видимый с моря на расстоянии до 48 километров. Световая сигнализация производится мощным светильником, помещенным в фокусе целой системы вогнутых металлических зеркал. Несмотря на утилитарное назначение, этот этаж так же богато декорирован, как и предыдущие. Здание окружают восемь полированных гранитных колонн, а конусообразный купол увенчан семиметровой бронзовой статуей богини Исиды — Фарии, покровительницы и помощницы мореплавателей. Статуя вызолочена и ослепительно сверкает на солнце. Все же мы можем разглядеть, что божество левой рукой опирается на руль, а правой прижимает к себе рог изобилия, наполненный плодами.

Глядя на фаросский маяк, действительное чудо строительного искусства, в котором достижения науки и техники органически соединены с чисто архитектурными достоинствами, мы не можем не почувствовать, как далеко шагнули александрийцы. Совсем еще недавно, в V веке до н. э., вход в крупнейшую афинскую гавань Пирей обозначался кострами, зажигаемыми на стоящих на берегу двух колоннах по сторонам от прохода, так примитивны были греческие маяки.

Покинем на время приморскую часть города и поспешим в его центр. Там находится значительная искусственная возвышенность, с вершины которой можно видеть всю распростершуюся внизу Александрию. По дороге туда заглянем на минутку в расположенный неподалеку театр. Он сравнительно небольшой: диаметр его театрона равен всего 42 метрам, на шестнадцати рядах сидений может разместиться всего несколько сотен зрителей. Правда, построен он роскошно: первый ряд, предназначенный для знатных лиц, исполнен из красного гранита, а остальные — из блоков серо-белого мрамора. Амфитеатр наверху завершается колоннадой, дающей приятную тень. Небольшие размеры этого строения объясняются тем, что в городе имеются еще цирк, амфитеатр и стадион.

Вот мы и добрались до возвышенности, похожей на огромный скалистый холм; она названа в честь бога полей и лесов Пана Панейоном. По склонам холма вьются искусно проложенные дорожки, подниматься по ним и легко и приятно. По старинному преданию, эта возвышенность искусственного происхождения. Она была насыпана из земли и каменной щебенки, оставшейся после постройки Александрии. Воздух здесь, как впрочем и во всем городе, всегда свеж и мягок. Причина этому — пассатные ветры, постоянно облегчающие летом жару и разгоняющие вредные испарения.

Через двадцать минут мы уже находимся на вершине холма, и вся Александрия лежит перед нами как на ладони.

Прежде всего бросается в глаза, что город регулярно распланирован. Сеть улиц образует в плане прямоугольник из семи параллельных морю проспектов и двенадцати поперечных магистралей. В длину Александрия протянулась приблизительно на 5 километров, а в ширину— на 1,2 километра. Сверкающее зеленовато-лазурное море с севера и желто-шафранного цвета пески с юга представляют собой прекрасную естественную оправу для беломраморного чуда, выросшего здесь по желанию великого завоевателя. Купы деревьев, зеленые лужайки дворцовых парков и садов еще более оживляют картину. Не случайно все прибывающие в Александрию приходят в восторг от этой жемчужины Египта и не устают хвалить ее.

Сохранилось предание, что при основании города Александр повелел разделить его на пять частей. Это деление видно и сейчас. Перед нами лежит центральный район, занимающий самую большую площадь. К юго-западу от него расположен квартал Ракотис, населенный в основном египтянами; улицы в нем узкие в противоположность главным артериям Александрии. Здесь стоит одна из крупнейших святынь города — храм Сераписа, в который мы непременно должны заглянуть. В Ракотисе находятся также акрополь и стадион. Дальше за городскими стенами располагается обширное кладбище — Некрополь. На северо-востоке от нас — царский квартал Брухейон — скопление роскошных дворцов и парков, занимающий около одной трети города. Конечно, мы побываем и в нем. Здесь ведь и могила Александра Македонского, и знаменитый Музей. За Брухейоном виднеются постройки обособленного еврейского квартала.

Интересны по-своему центральный квартал Неаполис и другие части города, в каждой имеются свои достопримечательности, прекрасные здания, водохранилища. Последние заслуживают особого внимания, ведь Александрия была построена на болотистой местности, и вопросы санитарии и гигиены здесь очень важны. Поэтому в городе имеются и отводные каналы, и подземные клоаки, впадающие в море. От Нила идут водопроводы, доставляющие воду для питья. Но она илистая и мутная, и в каждом доме есть специальное подземное хранилище, где она постепенно отстаивается и очищается.

Главный проспект, называющийся по загородной местности Канопским, пересекает город с запада на восток. Длина его — около 6,5 километра, а ширина — 30 метров! Весь он, вымощенный крупными плитами базальта и известняка, застроен роскошными зданиями различного назначения. Здесь и Гимнасий, и Палестра для спортивных упражнений, и храмы Кроноса, Пана, Иси-ды, и дворец правосудия — Дикастёрион. Начинается проспект величественными Воротами Солнца на востоке, а заканчивается такими же Воротами Луны, в середине его находится площадь, называемая Месопедион, через нее проходит вторая главная улица города, перпендикулярная Канопской.

Один античный писатель ярко описывает свои впечатления от центральной части Александрии. Приведем это свидетельство очевидца:

«Я прошел через ворота, которые называются Воротами Солнца, и передо мной развернулась сверкающая красота города, наполнившая радостью мой взор. Прямые ряды колонн высились на всем протяжении дороги от Ворот Солнца до Ворот Луны — эти божества охраняют оба входа в город. Между колоннами пролегала равнинная часть города. Множество дорог пересекало ее, и можно было совершить путешествие, не выходя за пределы города.

Я прошел несколько стадиев и оказался на площади, названной в честь Александра. Отсюда я увидел другие части города, и красота его разделилась. Прямо передо мной рос лес колонн, пересекаемый другим таким же лесом. Глаза разбегались, когда я пытался оглядеть все улицы, и, не будучи в состоянии охватить целого, Л не мог утолить ненасытную жажду созерцания. Что-то я видел, а что-то только хотел увидеть, торопился по< смотреть одно и не хотел пропустить другого.

…Я смотрел на огромный город и не верил, что найдется столько людей, чтобы его заполнить; я смотрел на людей и не верил, что может существовать город, который в состоянии их вместить…»’

Оставим оживленную толпу на александрийских улицах и проникнем в царский дворец. Здесь мы посмотрим, чем сейчас занят владыка Египта.

Птолемей находится в своем кабинете. Это большая светлая, но прохладная комната, уставленная мраморными статуями и другими произведениями искусства. Тут и бронзовый бюст основателя царства Лагидов Птолемея I Лага и изображения родителей царствующего владыки Египта. Рядом с бюстом Птолемея I на низеньком столике стоит золотой, усыпанный драгоценными камнями ларец. В нем хранится подлинная рукопись «Истории деяний Александра» — воспоминания соратника великого македонца о знаменитом походе на Восток. Жаль, что это произведение не дошло до нашего времени!

Одну из стен кабинета занимает огромная (5X2 метра) картина, изображающая самый напряженный момент битвы при Гавгамелах. В центре ее Александр Македонский во главе своей конницы идет в атаку на персидскую гвардию. Он слегка откинулся на спине жеребца, знаменитого Буцефала, тело защищено великолепным наборным панцирем, но шлема на голове нет, волосы полководца развеваются. Правая рука его крепко сжимает копье, наконечник которого уже коснулся персидского воина. На заднем плане видна македонская фаланга, ощетинившаяся длинными копьями — сариссами, она неумолимо движется вперед.

В правой стороне картины на колеснице стоит персидский царь Дарий III, он растерян. Правая рука его вытянута вперед, словно он хочет остановить ею стремительную атаку завоевателей, левая беспомощно лежит на богатом колчане. Двое конюших уже схватили коней под уздцы, чтобы спасти царя бегством…

Основной язык сайта