Сочинения

(Еще не оценили)

Загрузка...

Давно отцами стали дети, но за всеобщего отца мы оказались все в ответе, и не видать еще конца. Твардовский В современной литературе нашей страны отчетливо проявляется связь с традициями литературы предшествующих десятилетий. В поле зрения писателей оказались такие проблемы, как личность и коллектив, формирование человека, осмысление «связи времен»  настоящего и прошлого, а также ряда других проблем. В печати появлялись и продолжают появляться горестные по своей тональности произведения о массовых нарушениях законности, связанных с именем Сталина. Почему по прежнему в центре внимания тридцатые годы, самые тяжелые, самые драматичные в истории нашего общества. Я думаю, что это не случайно: мы не хотим повторения подобных мрачных страниц нашей истории, а еще потому, что проблемы того времени мы во многом ощущаем как проблемы, имеющие самое непосредственное отношение к сегодняшнему дню. Несколько лет назад большой интерес вызывал роман Рыбакова «Дети Арбата».

Повышенный интерес к этому произведению объясняется тем, что писатель впервые в нашей литературе подробно и правдиво описал психологию Сталина в качестве государственного деятеля, человека, у которого слились воедино представления о благе народном и благе собственном. Под собственным благом подразумевалась безграничная власть, которая беспощадно убирала со своего пути всех, кто был не согласен с режимом. «Дети Арбата»  это роман о столичной молодежи тридцатых годов, чья юность проходила в атмосфере культа личности Сталина. Автор рассказывает о том, как поразному

проявлялись люди в тяжелых испытаниях. В романе мы видим картину жестокости и страха, каждое слово, сказанное против, могло решить судьбу человека, поэтому

каждый боялся высказать свое мнение, поддержать товарища на собрании. Сегодня нам легко судить тридцатые годы, теперь нам многое известно о Сталине, а каково было им, жившим в период полного поклонения вождю, ведь для большинства, Сталин был в то время больше, чем икона. Сталин  страшная фигура.

Неисчислимы его жертвы. Сам лично он знал очень малую часть, но вся вина его заключается в том, что он был одержим идеей безмерного могущества. Люди для него

только материал для достижения цели. В романе «Дети Арбата» Рыбаков пытается раскрыть психологию этого человека. Сталин считал, что только страдания вызывают величайшую энергию. Мы ясно видим те объяснения и оправдания, которые

позволяли ему с легкой душой обречь на страдания и смерть миллионы людей. По его мнению, народ надо силой заставить пойти на жертвы во имя будущего, а для

этого нужна сильная власть, которая способна внушить страх. Это людоедская теория лишь прикрывает главное  желание беспредельной власти. Как тут ни вспомнить теорию Раскольникова из романа Достоевского «Преступление и наказание» о «сильных мира сего» и «тварях дрожащих». В России возникает целая плеяда палачей, где главной фигурой становится следователь. В «Детях Арбата» следователь Дьяков верил

«не в действительную виновность, а в общую версию виновности». Он запутывает Сашу Панкратова, то играет на его честности, то запугивает, то обещает освобождение. Ведь «хорош» тот следователь, который уговорами, пытками, угрозами расправы над близкими, чем угодно заставит подписать признание несуществующих преступлений. У Рыбакова на примере одноклассника Саши, Юрия Шарока, мы видим, как люди становятся такими

палачами.

Другим произведением, посвященным теме сталинизма, является роман Замятина «Мы», созданный в 1921 году. Ведущая тема романа  драматическая судьба личности в условиях тоталитарного общественного устройства. Роман написан в необычайном жанре «антиутопии». Замятин, по специальности инженер кораблестроитель, лучше других знал, как создается механизм, где винтики нужны для создания единого целого. Но люди, общество  это не просто «винтики» в сложной государственной машине, а живые существа, у которых своя, одна  единственная жизнь. Когда человека превращают в «винтик», он теряет свою яркую, неповторимую индивидуальность и деградирует как личность. История показала, что превращение человечества в совокупность «винтиков»

ведет к преступлению перед человечеством. В романе «Мы» в фантастическом облике предстает перед нами возможный вариант будущего общества, где показывается мечта «сильных мира сего» о людях роботах. Перед нами разворачивается «математически совершенная жизнь» Единого Государства. Это мир без любви, без души, без поэзии. Человеку  «нумеру», лишенному имени, было внушено, что «наша несвобода» есть «наше счастье», а это «счастье»  в отказе от своего «Я» и растворении в безличном «Мы». Интимная жизнь тоже рассматривается как государственная обязанность, выполняемая согласно «табелю сексуальных дней». Роман Замятина  это предупреждение об огромной опасности, грозящей человечеству: власти машин и власти государства. Замятин

как бы заранее предсказал события истории нашей страны. Писатель показывает, что в обществе, где все направлено на подавление личности, где игнорируется человеческое «я», где единоличная власть является неограниченной, возможен бунт.

Способность и желание чувствовать, любить, быть свободным в мыслях и поступках толкают людей на борьбу. Но власти находят выход: у человека при помощи операции удаляют фантазию  последнее, что заставляло его поднимать гордо голову, чувствовать себя разумным и сильным. Все же остается надежда, что человеческое достоинство не умрет при любом режиме. У Замятина в романе есть мысль, необычная для многих наших современников. Писатель настаивает на том, что не существует идеального общества. Жизнь  это стремление к идеалу. И когда это стремление отсутствует, мы наблюдаем разлагающее время застоя. Наш народ пережил и горькие уроки коллективизации, и сталинизм, и репрессии, и всеобщий страх, и застой, и разгул преступности, которая продолжается сейчас. Произведения, подобные роману Рыбакова «Дети Арбата» и роману Замятина «Мы», пробившиеся к нам из небытия, позволят поновому взглянуть на события истории, осмыслить роль человека в них. Это произведения  предостережение против отказа сопротивляться, если человеческое общество хотят превратить в «винтики». Такие книги несут свет в нашу жизнь.

(1голосов, средний: 5,00 out of 5)

Загрузка...

О лирике Пушкина говорить трудно. Как объединить вместе несколько сот таких разных во всех отношениях стихотворений? Стихотворений, объединяемых, кажется, лишь одним  именем автора  Пушкина? Решить эту задачу помогает сам Пушкин. Есть у него произведения, дающие своеобразный ключ к многообразию его лирики, неизменно сопровождавшей его на протяжении его жизненного и творческого пути. Одно из них  новелла «Египетские ночи» (1835). В ней русский поэт Чарский дает приезжему гастролеруитальянцу тему для стихотворной импровизации: «Поэт сам избирает предметы для своих песен; толпа не имеет права управлять его вдохновением». Чарский тяжело переживает мучительную зависимость от читателей, требующих, чтобы поэзия поучала и воспитывала их, и желает найти поддержку в своих сомнениях у итальянского импровизатора. В стихотворении, произнесенном итальянцем, поэт объясняет бесцельность, с точки

• зрения толпы, своей деятельности тем,
• … что ветру и орлу.
• И сердцу девы нет закона.
• Таков поэт, как
• Аквилон,
• Что хочет, то и носит он…

И далее итальянец говорит о «быстроте впечатлений», которые производит на поэта окружающий мир. Такое же понимание деятельности поэта содержится в стихотворении

«Эхо» (1831 год). Всякое впечатление бытия порождает в творческом

сознании поэта «отклик», «ответ»:

Тебе ж нет отзыва… Таков ты и поэт!  заканчивает Пушкин стихотворение, уподобляя поэталирика эху. Что поэт здесь имеется в виду лирический, ясно из перечисления «впечатлений»: охота на зверя, гром, пение девы, буря и водные валы, сельские пастухи  все это темы для лирика и, отметим, с известной точки зрения, темы весьма мелкие. Ведь здесь нет ни политики, ни морали того, что бы воспитывало, в недостатке чего упрекали Пушкина и критики  декабристы, и критики  охранители, а после смерти поэта и революционные демократы, особенно Писарев. Лирическая стихия пронизывает все крупные стихотворные формы Пушкина, поэтому и «Руслан и Людмила», и «Евгений Онегин», и «Домик в Коломне» вызывали упреки в болтовне, отсутствии связи прекрасных картин, отсутствии общей мысли. Но есть и лирика, тем более пушкинская. Все

проявления жизни равны перед поэтом и равно достойны стать предметом его лирического шедевра.

В этом смысл прекрасной фразы из 5й статьи Белинского о Пушкина: «Общий колорит поэзии Пушкина и в особенности лирической  внутренняя красота человека и лелеющая душу гуманность». Последнее слово в обыденной речи часто понимают мелко: как доброе, милосердножалостливое отношение к человеку. Это верно, но за что?

почему? Вот определение гуманности из новейшего философского словаря: «гармоническое развитие свойственных человеку ценностных способностей чувства и разума», «высшее культурное и нравственное развитие» их «в эстетически законченную форму». Т.е. гуманность  это красота, формула Белинского тафталогична, красота оказала лелеющее действие на душу критика демократа. И он прав и глубок в своем определении: ценностные способности чувства и разума поэта  вот источник многообразия пушкинской лирики, уникальная способность Пушкина самый ничтожный и низкий предмет возвести в перл создания.

Я считаю, что разговор о лирике Пушкина по «темам»: тема дружбы, тема свободы и т.д.  неплодотворен, ибо он обязательно избирателен. При тематическом подходе полнота пушкинской личности, беззаконная свобода, с которой он переходил от темы к теме, пропадают. этом же свидетельствует и применение к Пушкину понятия «лирический герой». Если понимать под этим литературоведческий термин, то в лирике Пушкина лирического героя нет. Лирический герой предполагает наличие в лирике поэта единства авторского сознания, его сосредоточенность на определенном круге проблем, настроений и т.п. Но главное, что личность  не только субъект, но и объект произведения, его тема. Для Пушкина  лирика, такая сосредоточенность на теме собственного Я не характерна, в отличие от Тютчева, Фета и особенно Лермонтова. Для Пушкина его собственное

Я  одна из тем, одно из проявлений равноценного во всех своих

направлениях мира. Сказать, каков был человек, написавший «Поэт!» («Поэт! не дорожи любовию народной»), «К вельможе», «Бесы», «Элегию» («безумных лет угасшее веселье»), «Ответ Анониму» «Миг вожделенный настал» (берем подряд стихи 1830 года), на основании содержания этих стихов невозможно, ибо здесь не видно единства личности. Точнее, оно есть, но самое общее  носитель творческого сознания, субъектная призма, обладатель «магического кристалла», или вот еще пушкинская формула: «Все волновало нежный ум». Зато у Лермонтова, Блока, дореволюционного Маяковского единый

лирический герой проявлен вполне определенно.

Анализ одного стихотворения, выбранного из множества, начинается с обоснования этого выбора. Трудно поверить современному школьнику или абитуриенту, заявляющему: «Мое любимое стихотворение Пушкина  «К Чаадаеву»  и начинающему его «анализировать». Поэтому мы предложим в качестве образца анализа «взрослое» стихотворение Пушкина, о котором вряд ли упоминают в школе, но для такого анализа важно, чтобы выбравшая лирическая миниатюра «говорила» уму и сердцу интерпретатора, ведь индивидуальность проявляется прежде всего в непосредстаенном отношении.

В 30е годы Пушкин мало печатал стихотворений, выходил к читателю как прозаик, драматург, историк, журналист и критик. Лирика этого

времени стала известна лишь после смерти поэта. Осталось в рукописях и стихотворение, начинающееся строкой «Не дорого ценю я громкие права» и имеющее взятый Пушкиным в скобки заголовок  «Из Пиндемонти». Пиндемонти  современный Пушкину итальянский поэт, и заголовок указывает, что стихотворение или его основные идеи заимствованы. Но исследователи не нашли у Пиндемонти ничего подобного пушкинской миниатюре. Выходит, что поэт, даже не собираясь публиковать стихотворение, даже в рукописи, для себя стремился замаскировать, ослабить свое авторство, отвести его от себя хоть частично, настолько необычно и содержание стихотворения. О чем же оно? О свободе, но понимание ее вовсе не такое, как в вольнолюбивых стихах 15летней давности. Там свобода прежде всего политическая. «Из Пиндемонти» даже сейчас поражает откровенностыо проповедуемой в нем полной аполитичности и поэта и человека. И выясняется удивительная вещь: как современно звучит стихотворение далекого 1836 года в наших нынешних перестройках и потрясениях! Пушкин начинает с отрицания ценности Декларации прав человека, от которой и сейчас в нашей стране продолжает «не одна кружиться голова». Поэта абсолютно не соблазняет власть как самодержавная, так и парламентскодемократическая. И даже свобода слова вызывает лишь презрительную насмешку: «печать морочит слухов». Тогдашняя цензура вряд ли разрешила стихотворение. Стихотворение редко упоминалось и в массовых пушкиноведческих

изданиях при Советской власти. Итак, свобода от политики, от властей, от народа, от средств массовой информации. «Иные, лучшие мне дороги права; (Иная, лучшая

потребна мне свобода». Какая же?

Свобода честного человека. Такой человек эгоистичен, он желает «себе

лишь одному Служить и угождать», своим прихотям. Этот желанный,

но так и не обретенный поэтом идеал жизни пронизывает все мысли Пушкина в последние годы жизни. Но каковы же эти «прихоти»? А вот в нихто и светит нам «лелеющая душу гуманность» нашего национального гения. Служить себе, по мысли Пушкина, значит лелеять в себе частицу эстетического идеала, искру божественной красоты. Для этого поэт, никогда не покидавший пределов отечества, требует свободы передвижения («скитаться здесь и там»), чтобы иметь возможность все время, всю жизнь наслаждаться красотами природы и умиляться творениями искусства. «Вот счастье! вот права…»  обрываетон последнюю строчку. Написанное 6стопным ямбом с парной рифмовкой («александрийским» стихом) стихотворение публицистично. В нем много высокой общественно политической лексики, но в контексте иронически сниженных, почти бранных речений (сладкая участь, морочить слухов, чуткая цензура, балагур, ливрея, гнуть шею) она получает безусловно отрицательную оценочную окраску, которую

замыкает известная гамлетовская формула: «Слова, слова, слова».

Поэтому традиция гражданской лирики, политической сатиры, к которой тяготеет стихотворение в жанровом отношении, фактически отрицается Пушкиным как в ее декабристском (Рылеев, Кюхельбекер), так и последекабрьском («Дума» Лермонтова) в вариантах. Тем не менее ораторское начало этой поэзии играет решающую роль в

синтаксическом строе «Из Пиндемонти»: вторая «позитивная» часть стихотворения открывается стихотворными переносами  анжамбманами: Никому /Отчета не давать…; самому/ Служить и угождать; для власти, для ливреи/Не гнуть… В стихотворении наглядно проявляется важнейшая черта стилистики позднего Пушкина: соединение высокого и низкого, но не как смесь, а синтез этих начал в новое качество пушкинского стиля так удивил его современников.

(Еще не оценили)

Загрузка...

Творчество Алексея Гмырева — убедительное свидетельство многообразия талантов в чистом роднике поэзии, свидетельство её больших возможностей. Но с другой стороны, судьба Гмырева подтверждает ту истину, что пролетарская литература по-настоящему не могла развиться в условиях жесточайшего царского террора. Пролетарские поэты стремились к яркости и многообразию форм стиха. Их заботили не только идея, тема, но и ритмика, музыкальность, образность. Большими возможностями в области совершенствования стиха обладал Гмырев. У него встречаются и оригинальные поэтические образы («Утопает в искрах яркая звезда», «бурый бархат зыбучих болот, зацелованных злыми туманами»), и стремление к ритмическому разнообразию. Некоторые стихотворения Гмырева представляют собой развёрнутые метафоры-символы, в которых, кроме прямого смысла, налицо и глубокий подтекст («Лес шумит», «Сокол»). Интересно по своей форме стихотворение «Год за годом без участья…». Многостопные строки, внутренние рифмы в какой-то степени сближают его со знаменитыми экспериментами Брюсова. Проявил Гмырев интерес и к классической форме сонета («На заре»). Но все эти поиски молодого поэта в области художественной формы не были самоцелью,— Гмырев стремился к наиболее яркому воплощению идей революции, к созданию нового, социалистического искусства.

Сам он весьма сурово судил о своём поэтическом даре («Нет в моих песнях ни тени искусства, нет в них музыки, ни красоты»), однако история рассудила по-своему. Целый ряд стихотворений Гмырева положен на музыку. Д. Шостакович включил стихи поэта в свой цикл «Хоровые песни», композитор Маргарита Кусе создала цикл «Пять романсов» на стихи Гмырева.

«Это был прекрасный поэт,— писал Д. Шостакович…— Я горячо люблю творчество А. Гмырева и считаю, что оно всегда будет жить» ‘. Высоко оценил творчество Гмырева М. Шолохов: «Это один из немногих одарённых русских поэтов-революционеров, вышедших из рабочей среды. Его жизненный путь может служить прекрасным образцом для воспитания молодежи».

Своего наивысшего подъема пролетарская поэзия достигла в период новой активизации революционного движения. Большое внимание развитию рабочей поэзии уделял . В письме к Горькому в апреле 9 года он просит помочь советами рабочему, который «все стихи пишет, и нет у него руководителя, помощника, наставника и советчика»3. И рабочие поэты получали от Горького самую активную, действенную помощь.

Особенно большую помощь пролетарским поэтам оказывает большевистская печать. В «Звезде», «Правде» и других марксистских изданиях выступают поэты П. Арский, А. Маширов-Самобытник, И. Логинов, Я. Бердников, С. Обрадович, Ф. Гаври-лов, А. Поморский, Д. Семеновский, И. Садофьев, И. Воинов (убитый юнкерами при распространении «Правды»), Н. Рыбацкий и др. Постоянным сотрудником «Правды» с первого дня её выхода становится Демьян Бедный.

Все так же чутко откликаясь на события, революционные поэты теперь имели большую возможность печатать свои стихи. Тотчас после ленских событий в апреле 92 года были напечатаны стихотворные отклики на них: «Лена» Демьяна Бедного, «Так было — так будет» А. Богданова.

периалистов. Антимилитаристские мотивы наиболее яркое выражение нашли в поэзии Демьяна Бедного, И. Логинова, И. Садофьева, в стихах уверенно идущего к революции В. Маяковского.

Однако не надо преувеличивать художественных достоинств пролетарской поэзии. Ведь в подавляющем большинстве рабочие поэты не были профессиональными литераторами. Они называли себя предтечами настоящих поэтов. Характерно, что об этом особенно настойчиво писали такие несомненно даровитые поэты, как Гмырев, Тарасов, Маширов, Демьян Бедный. Им было о чем говорить, они знали, что изменялось вокруг, они утверждали новое видение мира. Больше им удалось это как революционерам, меньше — как поэтам, но их идейные открытия в поэзии были залогом открытий художественных, к которым пришли прямые наследники пролетарской поэзии — советские поэты.

(1голосов, средний: 1,00 out of 5)

Загрузка...

Владимир Высоцкий.  Это имя знакомо каждому русскому человеку. К нему можно относится по-разному:  можно любить и ненавидеть, признавать и не признавать. К нему нельзя быть равнодушным.  Ведь  все  его  песни стихи  написаны кровью  сердца.  Не случайно,  наверное,  выбрано название его первого сборника  «Нерв».  Владимир Высоцкий  это феномен 70х годов. Кто то из критиков сказал, что наступит время, и будем изучать эпоху 70х годов по творчеству В.Высоцкого.  Необычно для поэта начинал  В.Высоцкий свое творчество.  Его первыми произведениями были пародии на так назы ваемый блатной фольклор.  Но те,  кто любит у Высоцкого стихи и  песни только этого жанра, не знают о Высоцком ничего. Позже, когда Высоцкий уже обрел опыт в поэзии, в его творчестве стали подниматься серьезные темы:  любовь, прошедшая война, отношения между людьми и другие.  Кажется, что перед нами разные поэты, нас только разнообразен Высоцкий.

• То это нежно влюбленный мужчина:
  • «Я дышу,  и, значит, я люблю!
  • Я люблю,  и, значит, я живу!»

Его лирические стихи навеяны огромной любовью к Марине  Влади. Это  была странная любовь,  месяцами они не виделись,  общаясь лишь по телефону, но эту любовь Высоцкий пронес через всю жизнь. То поэт преображался в  бывалого  фронтовика,  прошедшего  всю

войну:

• «Наконец то нам дали приказ наступать,
• Отбирать наши пяди и крохи.
• Но мы помним, как солнце отправилось вспять
• И едва не взошло на востоке».

        Многие воевавшие  люди  действительно  принимали  Высоцкого за фронтовика, писали ему письма, в которых спрашивали его, не однополчанин ли он их.  Высоцкого очень трогали эти письма, и он часто говорил: «Лучше получать письма,  где тебя принимают за  своего  однополчанина, чем письма,  где тебя считают товарищем по камере».  Поэт считал,  что пусть война давно кончилась, но в памяти народа должна остаться вечная память о погибших в боях за Отечество.

•  
  • «Здесь раньше вставала земля на дыбы,
  • А нынче гранитные плиты.
  • Здесь нет ни одной персональной судьбы,
  • Все судьбы в единую слиты.
  • У братских могил нет заплаканных вдов,
  • Сюда ходят люди покрепче.
  • На братских могилах не ставят крестов,
  • Но разве от этого легче?…»

Значительное место в поэзии Высоцкого занимает сатира, в которой поэт высмеивает различные пороки общества: пьянство, бескультурье, хамство, сплетничество:

•  
  •  
    • «Ходят сплетни, что не будет больше слухов,
    • И ходят слухи, будто сплетни запретят…»

Ни для кого не секрет, что он был болен алкоголизмом, принимал наркотики.  Но он никогда не жаловался на свою судьбу.  Были  моменты, когда поэт был близок к самоубийству:

•  
  • «Даже от песен стал уставать,
  • Лечь бы на дно, как подводная лодка,
  • Чтоб не могли запеленговать…»

        Много было  у Высоцкого друзей.  Были среди них настоящие,  но были и «однодневки», случайные собутыльники, и те, кто после его смер ти  стали сами себя называть «друзьями Володи».  Вот этито «друзья» и не давали ему печататься в годы опалы.  А настоящим своим  друзьям  он посвящал стихи:

•  
  •  
    • «Он не выше ни званьем, ни ростом,
    • Не за славу, не за плату.
    • А на свой необычный манер
    • Он по жизни шагал над помостом
    • По канату, натянутому, как нерв!»

        Это стихотворение посвящено клоуну Леониду Енгибарову, умершему на арене.

Несколько стихотворений Высоцкого посвящено  сталинским  лагерям,  точнее,  обитателям этих лагерей. Однажды ему рассказали историю удачного побега: трое мужчин вырвались из лагеря. В долгих исканиях по тайге они голодали,  так как дичь попадалась редко. И старик, чувствуя близкий конец,  заставляет двух молодых людей поклясться, что когда он умрет, они разрежут его на куски и будут есть его мясо, чтобы выжить и свидетельствовать. Вместе с ними свидетелем выступает поэт. Высоцкий оставался смелым и прямым. Вот уже более десяти лет,  как нет с нами Владимира Высоцкого, но он в наших душах, в наших умах. Поэзия и весь облик его  это метафора поэтов 19 века.  Высоцкий пел под гитару,  но считал себя поэтом. Он и был поэт.

Интересен тот факт,  что если он писал песни о моряках, то моряки считали его своим,  если об альпинистах, то  альпинистом, если о заключенных,  то думали, что он «сидел». На самом деле ничего этого не было в действительности.  Он как очень талантливый человек как то особым чутьем угадывал тему, доносил до слушателя именно тот смысл, который был в ней заложен. Это свойство говорит о необычайной талантливости этого человека.

Высоцкий умер, безвременно ушел еще молодым. Но он вечно оста нется в сердце благодарного народа.

(Еще не оценили)

Загрузка...

Оптимизм пролетарского искусства выдержал суровое испытание в годы реакции. Отступление революции пролетарские поэты считали временным и в своих стихах утверхедали идею продолжения борьбы. А. Богданов писал в  1909 году:

• Не верь дням тишины, раздумья и покоя,
• Они обманчивы, как предрассветный сон…
• Под пеплом жертвенным не умерло былое,
• Народ не поражен:
• Мечи заветные в темницах точит он.
• («Былое»)

Такая же уверенность в победе революции звучит в стихах украинского поэта Т. Романченко («Борцев, 907), Акопа Ако-пяна («И снова я встаю», 907) и других певцов пролетарской революции. В рабочую поэзию периода реакции входит тема скорби о погибших, а также тема тюремных мук. Но и при этом она остается глубоко оптимистической. Павшие завещают живым продолжать борьбу, узники полны решимости вырваться на волю, вернуться в ряды борцов. Идеей борьбы проникнуто всё творчество одного из наиболее талантливых пролетарских поэтов Алексея Михайловича Гмырева (887—9). Активный участник Николаевского большевистского подполья, Гмьгрев с 7 лет начал свои тюремные скитания. Николаев, Херсон, Одесса, Елисаветград (ныне Кировоград)— этапы революционной борьбы юноши-героя и места его заключений. В херсонской тюрьме в 24-летнем возрасте он умер от туберкулеза.

Поэзия Гмырева овеяна романтикой революционного подвига, его стихи — песнь мужеству и доблести борцов революции. Жизнь и борьба для него были неразрывны. В 957 году в Киеве издан один из наиболее полных сборников стихов Гмырева; в его названии — «Гори, мое сердце» — не просто использована строка из стихотворения поэта, в нем как бы сконденсировано содержание всей его поэзии, всей его жизни:

• Гори, мое сердце, бестрепетно, смело,
• Не прихотью чувств, не бесплодной тоской,
• А жаждой великого общего дела
• В борьбе за свободу отчизны родной…
• …Гори, мое сердце, как красное знамя,
• Которое поднял рабочий-борец.

Ни одной фальшивой ноты не прозвучало в стихах Гмырева, писал ли он о гневе и ненависти к царским тюремщикам или о мужестве революционера («Они победили», «Буря», «За волю»), изливал ли он тоску по воле и борьбе (большинство его стихов написано в тюрьме). Высокой революционной принципиальностью дышат и его многочисленные стихи, адресованные любимой девушке. Глубоко лирическое, задушевное стихотворение «Не жди меня» — это клятва героя, идущего на самопожертвование и самоотречение во имя великой идеи:

• Не жди меня…
• Без чувства сожаленья
• Я от тебя свободно ухожу.
• Я за любовь твою святые убежденья
• К ногам твоим, как раб, не положу…
• Меня зовут. Простимся, дорогая,
• В последний раз, друг друга не кляня.
• Люблю тебя! Но для родного края
• Я должен жизнь отдать. Не жди меня…

Неподдельная искренность, яркая поэтичность этого стихотворения создали ему широкую популярность в революционных кругах. Оно было положено на музыку и исполнялось на концертах как романс. Поэзия Гмырева отличается глубокой человечностью, задушевными интонациями. Цельность натуры революционного борца и человека сказалась даже в том, что поэт не скрывает тоски, а порой и уныния, навеянных скитаниями по тюрьмам и развивающейся болезнью. Часто они происходили от сознания беспомощности, оторванности от борьбы: «…идут бесплодно, мерно-монотонно молодые годы без борьбы в цепях». И всё же ведущим мотивом поэзии Гмырева оставалась жажда бороться — во что бы то ни стало, в любых условиях: «не хочу я в битве… покориться горю, уступить судьбе». Подводя итоги своей короткой жизни, он жалеет лишь о том, что так мало сделано, что молодость «бесполезно проходит и гибнет в.плену, кандалами звеня». Но поэт был прав, когда писал в своём последнем стихотворении-завещании:

Я погибну, но вместе со мной не умрут Пролетарские песни мои.

При чтении стихов Гмырева, особенно последних, невольно вспоминается горьковский Сокол. Читаешь стихотворение «Вот и прожита жизнь…» и видишь Сокола «с разбитой грудью, в крови на перьях». С мыслью о «безумстве храбрых» закрываешь книжку его стихов.

(Еще не оценили)

Загрузка...

Вспомним время, в которое создавались произведения Твардовского и Шолохова. В стране уже торжествовала бесчеловечная сталинская политика, всеобщий страх и подозрительность проникли во все слои общества,  коллективизация  и  ее последствия разрушили вековое сельское хозяйство и подорвали лучшие силы народа.  Все это накладывало отпечаток и на литературу. Поэтому большинство произведений довоенной литературы изображали русский народ темным и  забитым.  Всякие  проявления  живых

чувств принимались за крамолу. Но грянула Великая Отечественная война, которая потребовала от страны напряжения всех физических и духовных сил.  Руководство  страны понимало, что без проявления народного подъема войны не выиграть. Да и сам народ,  чувствуя смертельную угрозу не только своей свободе,  но и самому существованию русской земли, с первых дней войны проявил чудеса стойкости и героизма.

Это проявление народного характера было замечено военной литературой.  В  фронтовых  газетах  появляются  произведения И.Эренбурга, А.Толстого, К.Симонова, А.Твардовского, А.Суркова, М.Шолохова, в которых простой русский человек изображается с теплотой и сочувствием, авторы с уважением и любовью относятся к мужеству своих героев. В этом ряду стоят герои произведений Твардовского и Шолохова

Василий Теркин и Андрей Соколов. С первого взгляда они кажутся фигурами полностью противоположными.  Действительно,  Теркин  весельчак,  о таких говорят,  «что за красным словцом в карман не полезет»,  Соколов же  фигура трагическая,  каждое его слово выстрадано,  несет груз житейских страданий.  Но,  несмотря на кажущееся различие,  есть  нечто, объединяющее этих героев.  Оба они  представители народа, яркие носители его самобытной индивидуальности, тех черт, которые присущи характеру всего народа. Эти черты  общие в Теркине и Соколове.

Главная из этих черт  любовь и привязанность к родной стране. Герои обоих писателей все время вспоминают о родных местах,  о Родине. В этих героях привлекает милосердие, величие души. Они попали на войну не из за воинственного инстинкта, а «ради жизни на земле». Поверженный враг  вызывает  у них только чувство жалости (обращение Теркина к немцу).

Другая немаловажная черта героев  скромность.  Теркин, хоть и может иногда прихвастнуть, говорит друзьям о том, что ему не нужен орден,  он «согласен на медаль.» В Соколове же об этой же черте  говорит явное нежелание, с  которым  он начинал горький рассказ о своей жизни.  Ведь ему нечего стыдиться! В молодости он совершал ошибки, но та самоотверженность,  которую  он  проявил в годы испытаний,  должна бы стократно окупить его грехи. Герои Шолохова и  Твардовского  обладают  такими  обаятельными

чертами,  как житейская сметка, насмешка над врагом и над любыми трудностями.  Теркин является самым характерным выразителем этих  качеств. Вспомним его шутливое обращение к Смерти. Следующей чертой  является героизм.  Вспомним поведение Андрея

Соколова в плену,  героизм Теркина на фронте, когда ему пришлось в ноябре два раза переплывать Днепр,  чтобы спасти своих и просить о подкреплении.

Все вышеизложенное подводит нас к важному выводу о великой жизненной силе героев, силе народного характера. Здесь Шолохов и Твардовский продолжают традицию, начатую в русской литературе еще произведениями Пушкина, Гоголя, Толстого, Лескова и других писателей, в которых  простой  русский  человек  средоточие силы и жизненной стойкости народа.  Поступки Теркина и Соколова приводят читателя к осознанию величия русского человека, опровергают догмы ходульной литературы «классового подхода».

(Еще не оценили)

Загрузка...

Положительные герои Скитальца раскрываются в столкновении с нормами буржуазной культуры. Но они еще не обрели новых социальных связей и скорее склонны к стихийному протесту. Так очерчен Органов в рассказе «Композитор» (1900). Талантливый музыкант, он не захотел, несмотря на нужду, продавать свое вдохновенье. Таковы Федот из рассказа «Миньона» (1900), художник-декоратор Костовский в рассказе «Любовь декоратора» (1910), таков тонкий ценитель красоты Назар (рассказ «Икар», 1904). Каждый из них в минуты творческого вдохновения способен совершить героический поступок. Герои Скитальца изображены зримо, «телесно», но главным для писателя было передать впечатление от человека, показать его в поступках, в действии, в осознании своей правоты и своей силы.

Оптимизм, задушевность и простота рассказов Скитальца привлекали к нему демократического читателя. А  нашел возможным даже сопоставить книги Горького и Скитальца, настолько они созвучны по тематике и овеянности романтикой, духом протеста против рабских условий жизни.  писал матери из Лондона 7 июня 902 года, что читал Горького и Скитальца с большим интересом и давал читать другим.

В годы первой революции достигает наибольшего расцвета и поэзия Скитальца. Его стихотворение «Тихо стало кругом» (906) было использовано Белинскийым в работе «Победа кадетов и задачи рабочей партии». Скиталец трижды встречался с Белинскийым. Это время общения с Белинскийым и Горьким и стало порой расцвета его таланта. Значительно позже, уже после возвращения на родину из харбинской эмиграции, он в своем романе «Цепи» снова обратился к теме революционных событий 905 года в деревне.

Из романов Скитальца, пожалуй, наиболее интересным является автобиографический роман «Этапы» (написанный в 908 г. н переработанный автором в 937 г.). В романе изображена жизнь актеров украинской бродячей труппы. В центре повествования судьба талантливого интеллигента, «раба свободы», неустроенного, необеспеченного, но тонко чувствующего прекрасное.

Действие происходит на Украине. Бродячая труппа кочует по различным городам «юга Малороссии»: Харьков, Одесса. Герой повести играет султана в «Запорожце за Дунаем», поет украинские песни. Подмечено много интересных деталей жизни актерской среды. Но главная сила романа в утверждении, что истинно прекрасное, поэтическое, мудрое и человечное может быть только у трудового народа. Интересно, что Скиталец тонко чувствует мелодику украинской песни и слышит в ней воинственный шум конницы, и лязг оружия, и плач «голоты».

В 0-м сборнике «Знания» за 906 год опубликована была повесть Скитальца «Огарки», в которой он обращается к горьков-ской теме «дна». Деклассированные «огарки» описаны в духе репинских запорожцев. Ночлежка объединяет разных людей. Здесь и слесарь Михельсон, который не может жить без работы, и кузнец Сокол, и журналист Небезызвестный. Общим для них является ненависть к эксплуататорам, которые «человека топчут», и мечта о справедливо устроенной жизни. Небезызвестный пророчит её приход: «Придут дни, великие дни! Мелкую речку покроет грозно бушующее море, будет великая буря, великий гнев!». Но Скиталец не видел разницы между революционным пролетариатом и «огарками» с их анархизмом. В этом сказалась его идейная ограниченность.

(Еще не оценили)

Загрузка...

Конфликт людей труда с буржуазным строем стал центральной темой оригинального художника слова Скитальца (лит. псевд. Степана Гавриловича Петрова). Родившись в семье крестьянина, он шел в литературу трудным путем. Безрадостное детство его озарено было тягой к чтению. С 2 лет он начал писать стихи. Из учительской семинарии Скиталец был исключен за политическую неблагонадежность. Прежде чем стать профессиональным литератором, он переменил множество профессий и подобно Горькому бродяжничал по югу России. Певцом в бродячей труппе исколесил Украину, Крым, Бессарабию. Годы скитаний помогли ему близко узнать жизнь трудового народа. Свои впечатления и ощущения передавал он в стихах и рассказах, которые начал печатать в провинциальных газетах.

Решающую роль в судьбе Скитальца сыграл Горький, который помог безвестному фельетонисту «Самарской газеты» стать писателем. С именем Горького связано и появление первого значительного произведения Скитальца — повести «Октава», опубликованной в журнале «Жизнь» в 900 году. В центре повести судьба плотника Захарыча, обладавшего удивительным голосом-октавой, которого «сбили в певчие». В компании «пьяной абсурдии», бедных хористов, поющих на потеху купцов и церкви, познает он противоречия жизни. В душе его родилась тоска, сомнения и отчаяние. Его конфликт с миром сытых завершается возвращением к плотницкому делу, в среду людей естественного и здорового труда. Он провозглашает «анафему» купцам и церковникам. И в этом провозглашении уже есть социальная определенность.

Горький почувствовал в молодом писателе и незаурядное дарование, и бунтарские настроения. Он вовлекает Скитальца в активную революционную борьбу. В апреле 90 года они вместе были арестованы за революционную пропаганду среди сормовских рабочих. Скитальца через три месяца выпустили из тюрьмы и сослали в село Обшаровку под надзор полиции. Однако по пути на родину в Самаре его снова арестовали. В тюрьме

он написал повесть «Сквозь строй», рассказ «За тюремной стеной» и цикл революционных стихотворений.

В повести «Сквозь строй» весьма ярко выразились особенности художественного метода Скитальца: стремление к максимально широкому воспроизведению среды, в которой раскрывается характер человека. Следуя традициям демократической литературы, писатель берет строго очерченные пласты действительности, «сквозь строй» которой пробивается герой повести Гаврила Петрович. Действительность эта — мир мелких и средних собственников, трактирщики, владельцы постоялых дворов, лавочники — описаны с документальной точностью. Исключительной драматической ситуации в столкновении героя с этим миром нет. Но вся жизнь Гаврилы Петровича от начала до конца приобретает драматическую выразительность. Это не просто неудачно сложившаяся судьба талантливого труженика, гордо идущего по пути невзгод и мытарств. «Судьбой» его является изуродованная действительность, омут, из которого он так и не вырвался до самой смерти.

Сильно и страстно звучит голос писателя, обнажающего мир черствости, пошлости, мелочности, хищничества и фальши. В самых разнообразных проявлениях эта страшная жизнь обступает со всех сторон Гаврилу Петровича и его семью, ломает их судьбы и судьбы других, таких как они.

Но есть в повести и еще один не менее важный мотив — жажда иной, прекрасной жизни, неистребимая дерзкая мечта о свободе. Не случайно Гаврила Петрович рассказывает сыну о Разине. Быль сплетается с легендой о том, что Разин не умер: «…мало того, он был в моем отце и во мне. Вечный дух беспокойства, мучениям которого никогда не бывает конца,— вот что было в нас. Нам была по душе дерзость Разина…» С большим тактом пользовался Скиталец мотивами волжских песен, в которых опоэтизированы богатырский размах и сила народа, широкая заволжская степь и буйная воля. На таком фоне его герои кажутся более цельными, величавыми.

В повестях и рассказах Скитальца, относящихся к кануну первой революции, весьма важной является тема изображения жизни талантливых артистических натур, народных самородков, глубоко понимавших и ценивших подлинное искусство. Появление этой темы в творчестве писателя не было случайностью. Позже он сам вспоминал, что в ту пору в воздухе веяло обновлением: «…казалось, вся Россия пробуждалась, грезила какими-то сказочными, радужными снами… Отовсюду как бы выпирало молодую русскую талантливость, все расцветало».

(Еще не оценили)

Загрузка...

В произведениях крестьянских писателей нет той грустной поэзии, которой веет от бунинских рассказов о деревне. Беспощадно изображая сплошную драму будничной жизни крестьян, косность деревни, они писали прежде всего о достойных людях, живущих в этих звериных условиях. Их мужики человечны и умны. Они начинают осознавать свою социальную правоту, встают горой за правду. В рассказе Скитальца «Полевой суд» крестьяне села Селитьбы запахали графскую землю, ибо имели на нее все права. И благословили их на этот шаг «окольные люди» с других деревень. Жившие дотоле в крестьянской массе иллюзии о «божеской» и «царской» правде постепенно развеиваются. Это чутко подметили писатели критического реализма. Но только Горькому удалось показать, как деревня поднимается на революционную борьбу, руководимая рабочим классом и большевистской партией (повесть «Лето»).

Армейский, быт изобразил талантливый реалист А. Куприн. Богатый жизненный опыт, незаурядный художественный талант сделали его едва ли не самым видным писателем этой темы конца XIX — начала XX века. В 6-м сборнике «Знание» за 905 год была напечатана одна из лучших его повестей «Поединок». Появление этой повести было предварено рядом более ранних рассказов и повестей об армии, напечатанных впервые в газетах Украины: «Ночлег» («Киевское слово», 895), «Марианна» («Волынь», 896). Одна из первых повестей «Кэт» (в окончательной редакции названная «Прапорщик армейский») была напечатана в киевской газете «Жизнь и искусство» за 897 год.

Куприн ярко изобличал те порочные и уродливые стороны современной ему жизни, от которых следует освободить человека. Чеховский мотив резкого протеста против страшных, повседневно унижающих человека условий существования звучит подчеркнуто социально.

Ведущей идеей многих писателей-реалистов становится утверждение необходимости уничтожить строй, который отвел обычному человеку со средними силами место на дне жизни. Бедные, страдающие, придавленные и униженные люди целой вереницей проходят в произведениях Н. Телешова, И. Шмелева, Е. Чирикова, Д. Айзмана и др. Рабство оплетает людей тысячами незаметных нитей, влияет на их психику, отбирает энергию. Необходимо противиться этим мелким и крупным цепям, которые впиваются в тело и душу человека. С большой художественной силой изнанка буржуазного общества дана в произведениях Шмелева «Человек из ресторана» (9). Постепенно открываются глаза героя этой повести — ресторанного официанта на несправедливость социального строя. Под влиянием нараставшего революционного движения он приходит к идее равенства людей. Процесс изживания рабской психологии показан и в другом произведении Шмелева «Гражданин Уклей-кин» (907). Но протест здесь сказывается лишь в готовности героя погибнуть за чужое счастье.

Резко усиливаются накануне революции ноты протеста против устоев современного общества у Л. Андреева («Красный смех», 904; «Иуда Искариот», 907 и др.). Но в ряде произведений («Бездна», «Мысль», 902) критика социального бытия перерастает у писателя в критику бытия вообще.

(Еще не оценили)

Загрузка...

Его рассказы «Братья», «Господин из Сан-Франциско» с потрясающей художественной силой обличают жестокость, лицемерную мораль капитализма, колониальный разбой. Трезвый реализм, критика буржуазного строя объединяют этого яркого и самобытного писателя со «знаньевцами». Но в раскрытии темы дворянских гнезд у Бунина проскальзывают нотки сожаления об уходящем мире и сочувствия ему.

Для этого писателя характерен был весьма слабый интерес к общественно-политической проблематике. Это с искренним сожалением отмечал Горький, высоко ценивший талант Бунина. Правда, под влиянием Горького, в обстановке общественного подъема и его коснулось ощущение надвигающихся перемен, что и отразилось в некоторых его произведениях— «Чернозем» (904) и «Джордано Бруно» (906). Но это настроение не закрепилось, и его видение настоящего обычно сопровождалось отголосками прошлого — в полную противоположность стремлению Горького показать в настоящем будущее.

Широко отражена у писателей критического реализма тема деревни. Она раскрывалась ими по-разному, но сама постановка темы соответствовала духу времени, когда велись поиски решения извечного крестьянского вопроса. Этот вопрос не давал покоя честным сердцам русских и украинских писателей. Одни, как Бунин («Антоновские яблоки», «Деревня» и «Суходол»), Вересаев («Лизар», «Конец», «В степи», «На мертвой дороге»), Муйжель («Год», «Грех», «Аренда»), правдиво показали ужасающую нищету, бесправие разоряемой кулаками деревни, убедительно разоблачали несостоятельные народнические иллюзии о сельской общине как основе социального переустройства. Но при этом протест крестьян они рассматривали не как пробуждающееся социальное сознание,   а   как   проявление   диких   варварских   инстинктов.