Сочинения

(Еще не оценили)

Загрузка...

Программа по химии для поступающих состоит из двух разделов. В первом разделе представлены основные понятия теоретической химии, которыми должен владеть абитуриент, с тем чтобы обосновать химические и физические свойства веществ, перечисленных во втором разделе, посвященном элементам и их соединениям. Экзаменационный билет может содержать до 10 заданий с дифференцированной оценкой, охватывающих все разделы программы для поступающих. Примеры экзаменационных заданий последних лет помещены в руководстве 15) (см.список основной литературы в конце программы).

Продолжительность письменного
экзамена 4 часа. На экзамене можно пользоваться микрокалькулятором и справочными таблицами, такими как «Периодическая система химических элементов», «Растворимость оснований, кислот и солей в воде», «Ряд стандартных электродных потенциалов».

Часть 1. Основы теоретической химии

Предмет химии. Место химии в естествознании. Масса и энергия. Элементарные понятия химии. Вещество. Молекула. Атом. Электрон. Ион. Элемент. Химическая формула. Моль. Молярная масса. Относительная атомная и молекулярная масса.
Химические превращения. Закон сохранения массы и энергии. Закон постоянства состава, дальтониды и бертоллиды. Стехиометрия.
Строение атома. Атомное ядро. Изотопы. Стабильные и нестабильные ядра. Радиоактивные превращения, деление ядер и ядерный синтез. Уравнение радиоактивного распада. Период полураспада.
Двойственная природа электрона. Строение электронных оболочек атомов. Квантовые числа. Атомные орбитали. Электронные конфигурации атомов в основном и возбужденном состояниях, принцип Паули, правило Хунда.
Периодический закон и его обоснование с точки зрения электронного строения атомов.
Периодическая система элементов.

Химическая связь. Типы химических связей: ковалентная, ионная, металлическая, водородная. Механизмы образования ковалентной связи: обменный и донорно-акцепторный. Энергия связи. Потенциал ионизации, сродство к электрону, электроотрицательность. Полярность связи, индуктивный эффект. Кратные связи. Модель гибридизации орбиталей. Связь электронной структуры с их геометрическим строением (на примере соединений элементов 2-го периода). Делокализация электронов в сопряженных структурах, мезомерный эффект. Понятие о молекулярных орбиталях.
Валентность и степень окисления. Структурные формулы. Изомерия. Виды изомерии, структурная и пространственная изометрия.

Агрегатные состояния вещества и переходы между ними в зависимости от температуры и давления. Газы, Газовые законы. Уравнение Менделеева-Клапейрона. Закон Авогадро, молярный объем. Жидкости. Ассоциация молекул в жидкостях. Твердые тела. Основные типы кристаллических решеток: кубические и гек-сагональные.
Принципы классификации и номенклатура химических веществ. Индивидуальные вещества, смеси, растворы. Простые вещества, аллотропия. Металлы и неметаллы. Сложные вещества. Основные классы неорганических веществ: оксиды, основания, кислоты, соли. Комплексные соединения. Основные классы органических веществ: углеводороды, галоген-, кислород- и азотосодержащие вещества. Карбо- и гетероциклы.

Полимеры и макромолекулы.
Химические реакции и их классификация. Типы разрыва химических связей. Гомо- и гетеролитические реакции. Окислительно-восстановительные реакции.
Тепловые эффекты химических реакций. Термохимические уравнения. Теплота образования химических соединений из простых веществ. Закон Гесса и его следствия.

Скорость химической реакции. Представление о механизмах химических реакций. Элементарная стадия реакции. Гомогенные и гетерогенные реакции. Зависимость скорости гомогенных реакций от концентрации (закон действующих масс). Константа скорости химической реакции, ее зависимость от температуры. Энергия активации.
Явления катализа. Катализаторы. Примеры каталитических процессов. Представление о механизмах гомогенного и гетерогенного катализа.

Обратимые реакции. Химическое равновесие. Константа равновесия, степень превращения. Смещение химического равновесия под действием температуры и давления (концентрации). Принцип Ле Шателье.

Дисперсные системы. Коллоидные системы. Растворы. Механизм образования растворов. Растворимость веществ и ее зависимость от температуры и природы растворителя. Способы выражения концентрации растворов: массовая доля, мольная доля, молярная концентрация, объемная доля. Отличие физических свойств раствора от свойств растворителя. Твердые растворы. Сплавы.

Электролиты. Растворы электролитов. Электролитическая диссоциация кислот, оснований и солей. Кислотно-основные взаимодействия в растворах. Протонные кислоты и кислоты Льюиса. Аморфность. Константа диссоциации. Степень диссоциации. Ионное произведение воды. Водородный показатель. Гидролиз солей. Равновесие между ионами в растворе и твердой фазой. Произведение растворимости. Образование простейших комплексов в растворах. Координационное число. Константа устойчивости. Ионные уравнения реакций.
Окислительно-восстановительные реакции в растворах. Определение стехиометрических коэффициентов в уравнениях окислительно-восстановительных реакций. Стандартные потенциалы окислительно-восстановительных реакций. Ряд стандартных электролитных потенциалов. Электролиз растворов и расплавов. Законы электролиза Фарадея.
Часть II. Элементы и их соединения.
Неорганическая химия
Абитуриенты должны на основании Периодического закона давать сравнительную характеристику элементов. Характеристика элементов включает: электронную конфигурацию атома; возможные валентности и степени окисления элементов в соединениях; формы простых веществ и основные типы соединений, их физические и химические свойства, лабораторные и промышленные способы получения; распространенность элемента и его соединений в природе, практическое значение и области применения соединений. При описании химических свойств должны быть отражены реакции с участием неорганических и органических соединений (кислотно-основные и окислительно-восстановительные превращения), а также качественные реакции.

Водород. Изотопы водорода. Соединения водорода с металлами и неметаллами. Вода. Пероксид водорода.

Галогены. Галогеноводороды. Галогениды. Кислородсодержащие соединения галогенов.
Кислород. Изотопы кислорода. Оксиды и пероксиды. Озон. Сера. Сероводород, сульфиды, полисульфиды. Оксиды серы (IV) и (VI). Сернистая и серная кислоты и их соли. Эфиры серной кислоты. Тиосульфат натрия.

Азот. Аммиак, соли аммония, амиды металлов, нитриды. Оксиды азота. Азотистая и азотная кислоты и их соли. Эфиры азотной кислоты.
Фосфор. Фосфин, фосфиды. Оксиды фосфора (III) и (V). Орто-, мета- и дифосфорная кислоты. Ортофосфаты. Эфиры фосфорной кислоты.
Углерод. Изотопы углерода. Простейшие углеводороды: метан, этилен, ацетилен. Карбиды кальция, алюминия и железа. Оксиды углерода (II) и (IV). Карбонилы переходных металлов. Угольная кислота и ее соли.
Кремний. Силан, силициды. Оксид кремния (IV). Кремниевые кислоты, силикаты.
Бор. Трифторид бора. Орто- и тетраборная кислоты. Тетра-бор`т натрия.
Благородные газы. Примеры соединений криптона и ксенона.
Щелочные металлы. Оксиды, пероксиды, гидроксиды и соли щелочных металлов.
Щелочноземельные металлы, бериллий, магний: их оксиды, гидроксиды и соли. Представление о магнийорганических соединениях.
Алюминий. Оксид, гидроксид и соли алюминия. Комплексные соединения алюминия. Представления об алюмосиликатах.
Медь, серебро. Оксиды меди (1) и (II), оксид серебра (1). Гидрооксид меди (II). Соли серебра и меди. Комплексные соединения серебра и меди.
Цинк, ртуть. Оксиды цинка и ртути. Гидроксид цинка и его соли.
Хром. Оксиды хрома (II), (III) и (VI). Гидроксиды и соли хрома (II) и (III). Хроматы и дихроматы (VI). Комплексные соединения хрома (III).
Марганец. Оксиды марганца (II) и (IV). Гидрооксид и соли марганца (II). Манганат и перманганат калия.
Железо, кобальт, никель. Оксиды железа (II), (II) — (III) и (III). Гидроксиды и соли железа (II) и (III). Ферраты, ферриты. Комплексные соединения железа. Гидроксиды, соли и комплексные соединения кобальта (II) и никеля (II).

Органическая химия

Характеристика каждого класса органических соединений включает: особенности электронного и пространственного строения соединений данного класса, закономерности изменения физических и химических свойств в гомологическом ряду, номенклатуру, типы изомерии, основные классы химических реакций и их механизмы. Характеристика конкретных соединений включает физические и химические свойства, лабораторные и промышленные способы
получения, практическое значение и области применения. При описании химических свойств необхолимо учитывать реакции с участием как радикала, так и функциональной группы. Алканы и циклоалканы. Конформеры. Алкены и циклоалкены. Сопряженные диены. Алкины. Кислотные свойства алкинов. Ароматические углеводороды (арены). Бензол и его гомологи. Реакции ароматической системы и углеводородного радикала. Ориентирующее действие заместителей в бензольном кольце. Понятие о конденсированных ароматических углеводородах.
Галогенопроизводные углеводородов: алкил-, арил-, и ви-нилгалогениды. Реакция замещения и отщепления.
Спирты простые и многоатомные. Первичные, вторичные и третичные спирты. Фенолы. Простые эфиры.
Карбонильные соединения: альдегиды и кетоны. Предельные, непредельные и ароматические альдегиды. Понятие о ке-тоенольной таутомерии.
Карбоновые кислоты. Предельные, непредельные и ароматические кислоты. Моно- и дикарбоновые кислоты. Производные карбоновых кислот: соли, ангидриды, галогенангидриды, сложные эфиры, амиды. Жиры. Нитросоединения: нитрометан, нитробензол. Амины. Алифатические и ароматические амины. Первичные, вторичные и третичные амины. Основность аминов. Четвертичные аммониевые соли и основания.
Галогензамещенные кислоты. Оксикислоты: молочная, винная и салициловая кислоты. Аминокислоты. Пептиды. Представление о структуре белков.
Углеводы. Моносахариды: рибоза, дезоксирибоза, глюкоза, фруктоза. Понятие о пространственных изомерах углеводов. Циклические формы моносахаридов. Дисахариды: целлобиоза, мальтоза, сахароза. Полисахариды: крахмал, целлюлоза.
Пиррол. Пиридин. Пиримидиновые и пуриновые основания, входящие в состав нуклеиновых кислот. Представление о структуре нуклеиновых.
Реакции полимеризации и поликонденсации. Отдельные типы высокомолекулярных соединений: полиэтилен, полипропилен, полистирол, поливинилхлорид, политетрафторэтилен, каучуки, сополимеры, фенол-формальдегидные смолы, искусственные и синтетические волокна.

Основная литература

1.’ Фельдман Ф.Г., Рудзитис Г.Е. Химия: учеб. для 8-11-х кл. сред. шк. М.: Просвещение, 1989-1994.
2. Цветков Л.А. Органическая химия: Учеб. для 10-го кл. сред. шк. 25-е изд. М.: Просвещение, 1988.
3. Ахметов Н.С. Неорганическая химия: В 2 ч. 3-е изд. М.: Просвещение, 1992.
4. Химия: Справочные материалы /Под ред. ЮД.Третьякова. 1-3-е изд. М.: Просвещение, 1984, 1988, 1993.
5. Конкурсный экзамен по химии: Руководство для абитуриентов: В 6 ч. /Под ред. Н.Е.Кузьменко. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1992; Конкурсный экзамен по химии: Руководство для абитуриентов МГУ 1992-1993. /Под ред. Н.Е.Кузьменко. М.: Изд-во Моск.ун-та,
1994; Конкурсный экзамен по химии: Руководство для абитуриентов МГУ 1994-1995 гг. / Под ред. Н.Е.Кузьменко. М.; Изд-во Моск. ун-та, 1995.
6. Кузьменко Н.Е., Магдесиева Н.Н., Еремин В.В. Задачи по химии для абитуриентов: Курс повышенной сложности с компьютерным приложением. М.: Просвещение, 1992.
7. Кузьменко Н.Е., Еремин В.В., Попков В.А. Химия для учащихся старших классов и поступающих в вузы. М.; Дрофа, 1995.
Дополнительная литература
1. Фримантл М. Химия в действии: В 2 ч. М.: Мир, 1991.
2. Рэмсден Д.Н. Начала современной химии. Л.: Химия,
1989. 3. Потапов В.М., Татаринчик С.Н. Органическая химия. М.: Химия, 1989.
4. Хомченко Г.П. Химия для поступающих в вузы. М.: Высшая школа, 1993.
5. Еремин В.В., Кузменко Н.Е., Попков В.А. Конкурсные задачи по хими. М.: Принт-Ателье, 1995.
6. Еремина Е.А, Еремин В.В., Кузменко Н.Е., Справочник школьника по хими. М.: Дрофа, 1996.

(Еще не оценили)

Загрузка...

Общие указания
Настоящая программа составлена на основе программы средней общеобразовательной школы. По сравнению с программами вступительных экзаменов в вузы прошлых лет данная программа более конкретизирована, отдельные вопросы сформулированы в более развернутом виде. Это облегчит абитуриентам подготовку, поскольку формулировки большинства пунктов программы, посуществу, являются развернутым планом ответа. В программу включено несколько вопросов, которые рассмотрены в школьных учебниках, изданных в 1978-1989 гг., и в дополнительной литературе, указанной в конце программы.
При подготовке основное внимание следует уделить выявлению сущности физических законов и явлений, умению истолковывать физический смысл величин и понятий, а также умению применять теоретический материал к решению задач. Необходимо уметь пользоваться при вычислении системой СИ и знать внесистемные единицы, указанные в программе.

Глубина ответов на пункты программы определяется содержанием опубликованных учебников для средней школы, указанных в конце настоящей программы.

I. Механика
1.1. Кинематика
Механическое движение. Относительность механического движения. Материальная точка. Система отсчета. Траектория. Вектор перемещения и его проекции. Путь. Скорость. Сложение скоростей. Ускорение.
Прямолинейное равномерное и равнопеременное движения. Зависимости скорости, координат и пути от времени. Криволинейное движение.
Равномерное движение по окружности. Угловая скорость. Период и частота обращения. Ускорение тела при движении по окружности.
Свободное падение тел. Ускорение свободно падающего тела. Движение тела, брошенного под углом к горизонту. Дальность и высота полета. Поступательное и вращательное движение твердого тела.

1.2. Динамика
Взаимодействие тел. Первый закон Ньютона. Понятие об инерциальных и неинерциальных системах отсчета. Принцип относительности Гадился. Принцип относительности Эйнштейна.
Сила. Силы в механике. Сложение сил, действующих на материальную точку.
Инертность тел. Масса. Плотность.
Второй закон Ньютона. Единицы измерения силы и массы.
Третий закон Ньютона.
Закон всемирного тяготения. Гравитационная постоянная и способы ее измерения. Сила тяжести. Зависимость силы тяжести от высоты.
Силы упругости. Понятие о деформациях. Закон Гука. Модуль Юнга.
Силы трения. Сухое трение: трение покоя и трение скольжения. Коэффициент трения. Вязкое трение.
Применение законов Ньютона к поступательному движению тел. Вес тела. Невесомость. Перегрузки.
Применение закона Ньютона к движению материальной точки по окружности. Движение искусственных спутников. Первая космическая скорость.
1.3. Законы сохранения в механике
Импульс (количество движения) материальной точки. Импульс силы. Связь между приращением импульса материальной точки и импульсом силы. Импульс тел. Закон сохранения импульса. Реактивное движение.
Механическая работа. Мощность. Энергия. Единицы измерения работы и мощности.
Кинетическая энергия. Связь между приращением кинетической энергии тела и работой приложенных к телу сил.
Потенциальная энергия. Потенциальная энергия тел вблизи поверхности Земли. Потенциальная энергия упругодеформиро-ванного тела.
Закон сохранения механической энергии.

1.4. Статика твердого тела
Сложение сил. Момент силы относительно оси вращения. Правило моментов.
Условия равновесия тела. Центр тяжести тела. Устойчивое, неустойчивое и безразличное равновесия тел.

1.5. Механика жидкостей и газов
Давление. Единицы измерения давления: паскаль, мм рт.ст.

Закон Паскаля. Гидравлический пресс. Давление жидкости на дно и стенки сосуда. Сообщающиеся сосуды.
Атмосферное давление. Опыт Торричелли. Изменение атмосферного давления с высотой. Закон Архимеда для тел, находящихся в жидкости или газе.
Плавание тел.

1.6. Механические колебания и волны. Звук
Понятие о колебательном движении. Период и частота колебаний.
Гармонические колебания. Смещение, амплитуда и фаза при гармонических колебаниях.
Свободные колебания. Колебания груза на пружине. Математический маятник. Периоды их колебаний. Превращения энергии при гармонических колебаниях. Затухающие колебания.
Вынужденные колебания. Резонанс.
Понятие о волновых процессах. Поперечные и продольные полны. Длина волны. Скорость распространения волн. Фронт волны.
Интерференция волн. Принцип Гюйгенса. Дифракция волн.
Звуковые волны. Скорость звука. Громкость и высота звука.

II. Молекулярная физика и термодинамика

II.1. Основы молекулярно-кинетической теории
Основные положения молекулярно-кинетической теории и их опытное обоснование. Броуновское движение. Масса и размер молекул. Моль вещества. Постоянная Авогадро. Характер движения молекул в газах, жидкостях и твердых телах.
Тепловое равновесие. Температура и ее физический смысл. Шкала температур Цельсия.
Идеальный газ. Основное уравнение молекулярно-кинетической теории идеального газа. Средняя кинетическая энергия молекул и температура. Постоянная Больцмана. Абсолютная температурная шкала.
Уравнение Клапейрона-Менделеева (уравнение состояния идеального газа). Универсальная газовая постоянная. Изотермический, изохорный и изобарный процессы
II.2. Элементы термодинамики
Термодинамическая система. Внутренняя энергия системы. Количество теплоты и работа как меры изменения внутренней энергии. Теплоемкость тела. Понятие об адиабатическом процессе. Первый закон термодинамики. Применение первого закона
термодинамики к изопроцессам. Расчет работы газа с помощью pV-äèàãðàìì. Теплоемкость одноатомного идеального газа при изохорном и изобарном процессах.
Необратимость процессов в природе. Второй закон термодинамики. Физические основы работы тепловых двигателей. КПД теплового двигателя и его максимальное значение.

II.3. Изменение агрегатного состояния вещества

Парообразование. Испарение, кипение. Удельная теплота парообразования. Насыщенный пар. Независимость давления и плотности насыщенного пара от температуры. Зависимость температуры кипения от давления. Критическая температура.
Влажность. Относительная влажность.
Кристаллическое и аморфное состояние вещества. Удельная теплота плавления.
Уравнение теплового баланса.

III. Электродинамика
III.1. Электростатика
Электрические заряды. Элементарный электрический заряд. Проводники и диэлектрики. Закон сохранения электрического заряда. Взаимодействие электрически заряженных тел. Электроскоп. Точечный заряд. Закон Кулона.
Электрическое поле. Напряженность электрического поля. Линии напряженности электрического поля (силовые линии). Однородное электрическое поле. Напряженность электростатического поля точечного заряда. Принцип суперпозиции полей. Поле проводящей сферы.
Работа сил электростатического поля. Потенциал и разность потенциалов. Потенциал поля точечного заряда. Связь разности потенциалов с напряженностью электростатического поля. Эквипотенциальные поверхности.
Проводники и диэлектрики в электрическом поле. Диэлектрическая проницаемость вещества. Электроемкость. Конденсаторы. Поле плоского конденсатора. Электроемкость плоского конденсатора. Последовательное и параллельное соединение конденсаторов. Энергия заряженного конденсатора.
Энергия электрического поля.

III.2. Постоянный ток
Электрический ток. Сила тока. Условия существования тока в цепи. Электродвижущая сила (ЭДС). Напряжение.
Закон Ома для участка цепи. Омическое сопротивление проводника. Удельное сопротивление. Зависимость удельного сопротивления от температуры. Сверхпроводимость. Последовательное и параллельное соединение проводников.
Закон Ома для полной цепи. Источники тока, их соединение. Измерение тока и разности потенциалов в цепи.

Работа и мощность тока. Закон Джоуля-Ленца.
Электрический ток в металлах.
Электрический ток в электролитах. Закон электролиза (закон Фарадея).
Электрический ток в вакууме. Термоэлектронная эмиссия. Электронная лампа — диод. Электроннолучевая трубка.
Полупроводники. Собственная и примесная проводимость полупроводников. Зависимость проводимости полупроводников от температуры. р-п-Переход и его свойства. Полупроводниковый диод. Транзистор. Термистор и фоторезистор.
Электрический ток в газах. Самостоятельный и несамостоятельный разряды. Понятие о плазме.

III.3. Магнетизм
Магнитное поле. Действие магнитного поля на рамку с током. Индукция магнитного поля (магнитная индукция). Линии магнитной индукции. Картины магнитного поля прямого тока и соленоида.
Сила, действующая на проводник с током в магнитном поле. Закон Ампера.
Действие магнитного поля на движущийся заряд. Сила Лоренца.
Магнитные свойства вещества. Гипотеза Ампера. Ферромагнетики.

III.4. Электромагнитная индукция
Магнитный поток. Опыты Фарадея. Явление электромагнитной индукции. Вихревое электрическое поле. Закон электромагнитной индукции. Правило Ленца.
Самоиндукция. Индуктивность. ЭДС самоиндукции.
Энергия магнитного поля тока.

III.5. Электромагнитные колебания и волны
Переменный электрический ток. Амплитудное и действующее (эффективное) значение периодически изменяющегося напряжения и тока.
Получение переменного тока с помощью индукционных генераторов. Трансформатор. Передача электрической энергии.
Колебательный контур. Свободные электромагнитные колебания в контуре. Превращение энергии в колебательном контуре. Уравнение, описывающее процессы в колебательном контуре, и его решение. Формула Томсона для периода колебаний. Затухающие электромагнитные колебания.
Вынужденные колебания в электрических цепях. Активное, емкостное и индуктивное сопротивления в цепи гармонического тока. Резонанс в электрических цепях.
Открытый колебательный контур. Опыты Герца. Электромагнитные волны. Их свойства. Шкала электромагнитных волн. Излучение и прием атектромагнитных волн. Изобретение радио А.С.Поповым.

IV. Оптика
IV. 1. Геометрическая оптика

Развитие взглядов на природу света. Закон прямолинейного распространения света. Понятие луча. Законы отражения света. Плоское зеркало. Законы преломления света. Абсолютный и относительный показатели преломления. Ход лучей в призме. Явление полного (внутреннего) отражения.
Тонкие линзы. Фокусное расстояние и оптическая сила линзы. Построение изображения в собирающих и рассеивающих линзах. Формула линзы. Увеличение, даваемое линзами.
Оптические приборы: лупа, фотоаппарат, проекционный аппарат, микроскоп. Ход лучей в этих приборах. Глаз.
IV. 2. Элементы физической оптики
Волновые свойства света. Поляризация света. Электромагнитная природа света.
Скорость света в однородной среде. Дисперсия света. Спектроскоп. Инфракрасное и ультрафиолетовое излучения.
Интерференция света. Когерентные источники. Условия образования максимумов и минимумов в интерференционной картине.
Дифракция света. Опыт Юнга. Принцип Гюйгенса-Френеля. Дифракционная решетка.
Корпускулярные свойства света. Постоянная Планка. Фотоэффект. Законы фотоэффекта. Фотон. Уравнение Эйнштейна для фотоэффекта.
Давление света. Опыты Лебедева по измерению давления света. Постулаты Эйнштейна. Связь между массой и энергией.
V. Атом и атомное ядро
Опыты Резерфорда по рассеянию a-частиц. Планетарная модель атома. Квантовые постулаты Бора. Испускание и поглощение энергии атомом. Непрерывный и линейчатый спектры. Спектральный анализ.
Экспериментальные методы регистрации заряженных частиц: камера Вильсона, счетчик Гейгера, пузырьковая камера, фотоэмульсионный метод.
Состав ядра атома. Изотопы. Энергия связи атомных ядер. Понятие о ядерных реакциях. Радиоактивность. Виды радиоактивных излучений и их свойства. Цепные ядерные реакции. Термоядерная реакция.
Биологическое действие радиоактивных излучений. Защита от радиации.

Основная литература

1. Перышкин А.В„ Родина Н.А. Физика: Учеб. для 7-го кл. сред. øê. М.Просвещение, 1991 и последующие издания (или: Физика-6 тех же авторов предыдущих лет издания).
2. Перышкин А.В., Родина Í.À. Физика: Учеб. для 8-го кл. сред. шк. М.: Просвещение, 1991 и последующие издания (или: Физика-7 тех же авторов предыдущих лет издания).
3. Кикоин И.К., Кикоин А.К. Физика: Учеб.для 9-го кл.сред.шк. М.: Просвещение, 1990 и последующие издания (или: Физика-8 тех же авторов предыдущих лет издания).
4. Мякишев Г.Я„ Буховцев Б.Б. Физика: Учеб. для 10-го кл. сред. шк. М.: Просвещение, 1990 и последующие издания (или: Буховцев Б.Б., Климон-тович Ю.Л., Мякишев Г.Я. Физика 9. М.: Просвещение, 1980 и последующие издания).
5. Мякишев Ã.ß„ Буховцев Б.Б. Физика: Учеб. для 11-го кл. сред. шк. М.: Просвещение, 1991 и последующие издания (или: Буховцев Б.Б., Мякишев Г.Я. Физика 10. М.: Просвещение, 1974 и последующие издания).
6. Бендриков Г.А., Буховцев Б.Б., Керженцев В.Г., Мякишев Г.Я. Задачи по физике для поступающих в вузы. М.: Наука, 1978 и последующие издания.
Дополнительная литература
1. Ландсберг Г.С. Элементарный учебник физики Т.1-3. М.: Высшая школа, 1975 и последующие издания.
2. Яворский Б.М., Селезнев Ю.Д. Справочное руководство по физике. М.: Наука, 1975 и последующие издания.
3. Буховцев Б.Б., Кривченков В.Д., Мякишев Ã.ß., Сараева И.М. Сборник задач по элементарной физике. М.: Наука, 1974 и последующие издания.
4. Баканина Л.Н., Белонучкин В.Е., Козел С.М., Калачев-ский Н.Н., Косоуров Г.Н., Мазанько И.П. Сборник задач по физике. М.: Наука, 1971 и последующие издания.
5. Гольдфарб Н.И. Сборник вопросов и задач по физике. М.: Высшая школа, 1973 и последующие издания.

(Еще не оценили)

Загрузка...

Настоящая программа состоит из трех разделов. В первом разделе перечислены основные математические понятия, которыми должен владеть поступающий как на письменном, так и на устном экзамене. Второй раздел представляет собой перечень вопросов теоретической части устного экзамена. При подготовке к письменному экзамену целесообразно познакомиться с формулировками утверждений этого раздела. В третьем разделе указано, какие навыки и умения требуются от поступающего на письменном и устном экзаменах.

Объем знаний и степень владения материалом, описанным в программе, соответствуют курсу математики средней шкоды. Поступающий может пользоваться всем арсеналом средств из этого курса, включая и начала анализа. Однако для решения экзаменационных задач достаточно уверенного владения лишь теми понятиями и их свойствами, которые перечислены в настоящей программе. Объекты и факты, не изучаемые в общеобразовательной школе, также могут использоваться поступающими, но при условии, что он способен их пояснить и доказывать.

В связи с обилием учебников и регулярным их переизданием отдельные утверждения второго раздела могут в некоторых учебниках называться иначе, чем в программе, или формулироваться в виде задач, или вовсе отсутствовать. Такие случаи не освобождают поступающего от необходимости знать эти утверждения.

I. Основные понятия

1. Натуральные числа. Делимость. Простые и составные числа. Наибольший общий делитель и наименьшее общее кратное.
2. Целые, рациональные и действительные числа. Проценты. Модуль числа, степень, корень, арифметический корень, логарифм. Синус, косинус, тангенс, котангенс числа (угла). Арксинус, арккосинус, арктангенс, арккотангенс числа.
3. Числовые и буквенные выражения. Равенства и тождества.
4. Функция, ее область определения и область значений. Возрастание, убывание, периодичность, четность, нечетность. Наибольшее и наименьшее значения функции.

График функции.

5. Линейная, квадратичная, степенная, показательная, логарифмическая, тригонометрическая функции.
6. Уравнение, неравенства, система. Решения (корни) уравнения, неравенства, системы. Равносильность.
7. Арифметическая и геометрическая прогрессии.
8. Прямая на плоскости. Луч, отрезок, ломаная, угол.
9. Треугольник. Медиана, биссектриса, высота.
10. Выпуклый многоугольник. Квадрат, прямоугольник, параллелограмм, ромб, трапеция. Правильный многоугольник. Диагональ.
II. Окружность и круг. Радиус, хорда, диаметр, касательная, секущая. Дуга окружности и круговой сектор. Центральный и вписанные углы.
12. Прямая и плоскость в пространстве. Двугранный угол.
13. Многогранник. Куб, параллелепипед, призма, пирамида.
14. Цилиндр, конус, шар, сфера.
15. Равенство и подобие фигур. Симметрия.
16. Параллельность и перпендикулярность прямых, плоскостей. Скрещивающиеся прямые. Угол между прямыми, плоскостями, прямой и плоскостью.
17. Касание. Вписанные и описанные фигуры на плоскости и в пространстве. Сечение фигуры плоскостью.
18. Величина угла. Длина отрезка, окружности и дуги окружности. Площадь многоугольника, круга и кругового сектора.
Площадь поверхности и объем многогранника, цилиндра, конуса, шара.
19. Координатная прямая. Числовые промежутки. Декартовы координаты на плоскости и в пространстве. Векторы.
II. Содержание теоретической части устного экзамена

Алгебра

1. Признаки делимости на 2,3,5,9,10.
2. Свойства числовых неравенств.
3. Формулы сокращенного умножения.
4. Свойства линейной функции и се график.
5. Формула корней квадратного уравнения. Теорема о разложении квадратного трехчлена на линейные множители. Теорема Виета.
6. Свойства квадратичной функции и ее график.
7. Неравенство, связывающее среднее арифметическое и среднее геометрическое двух чисел. Неравенство для суммы двух взаимно обратных чисел.
8. Формулы общего члена и суммы п первых членов арифметической прогрессии.
9. Формулы общего члена и суммы п первых членов геометрической прогрессии.
10. Свойства степеней с натуральными и целыми показателями. Свойства арифметических корней n-й степени. Свойства степеней с рациональными показателями.
II. Свойства степенной функции с целым показателем и ее график.
12. Свойства показательной функции и ее график.
13. Основное логарифмическое тождество. Логарифмы произведения, степени, частного. Формула перехода к новому основанию. 14. Свойства логарифмической функции и ее график.
15. Основное тригонометрическое тождество. Соотношения между тригонометрическими функциями одного и того же аргумента. Формулы приведения, сложения, двойного и половинного аргумента, суммы и разности тригонометрических функций. Выражение тригонометрических функций через тангенс половинного аргумента. Преобразование произведения синусов и косинусов в сумму. Преобразование выражения a sin х +b cos х с помощью вспомогательного аргумента.
16. Формулы решений простейших тригонометрических уравнений. 17. Свойства тригонометрических функций и их графики.

Геометрия

1. Теоремы о параллельных прямых на плоскости.
2. Свойства вертикальных и смежных углов.
3. Свойства равнобедренного треугольника.
4. Признаки равенства треугольников.
5. Теорема о сумме внутренних углов треугольника. Теорема о внешнем угле треугольника. Свойство средней линии треугольника.
6. Теорема Фалеса. Признаки подобия треугольников.
7. Признаки равенства и подобия прямоугольных треугольников. Пропорциональность отрезков в прямоугольном треугольнике. Теорема Пифагора.
8. Свойство серединного перпендикуляра к отрезку. Свойство биссектрисы угла.
9. Теоремы о пересечении медиан, пересечении биссектрис и пересечении высот треугольника.
10. Свойство отрезков, на которые биссектриса треугольника делит противоположную сторону.
II. Свойство касательной к окружности. Равенство касательных, проведенных из одной точки к окружности. Теоремы о вписанных углах. Теорема об угле, образованном касательной и хордой. Теоремы об угле между двумя пересекающимися хордами и об угле между двумя секущими, выходящими из одной точки. Равенство произведений отрезков двух пересекающихся хорд. Равенство квадрата касательной произведению секущей на ее внешнюю часть.
12. Свойство четырехугольника, вписанного в окружность. Свойство четырехугольника, описанного около окружности.
13. Теорема об окружности, вписанной в треугольник. Теорема об окружности, описанной около треугольника.
14. Теоремы синусов и косинусов для треугольника.
15. Теорема о сумме внутренних углов выпуклого многоугольника.
16. Признаки параллелограмма. Свойства параллелограмма.
17. Свойства средней линии трапеции.
18. Формула для вычисления расстояния между двумя точками на координатной плоскости. Уравнение окружности.
19. Теоремы о параллельных прямых в пространстве. Признак параллельности прямой и плоскости. Признак параллельности плоскостей.
20. Признак перпендикулярности прямой и плоскости. Теорема об общем перпендикуляре к двум скрещивающимся прямым. Признак перпендикулярности плоскостей. Теорема о трех перпендикулярах.

III. Требования к поступающему
На экзамене по математике уметь:
1 ) выполнять (без калькулятора) действия над числами и числовыми выражениями; преобразовывать буквенные выражения; производить операции над векторами (сложение, умножение на число, скалярное произведение); переводить одни единицы измерения величин в другие;
2) сравнивать числа и находить их приближенные значения (без калькулятора); доказывать тождества и неравенства для буквенных выражений;
3) решать уравнения, неравенства, системы (в том числе с параметрами) и исследовать их решения;
4) исследовать функции; строить графики функций и множества точек на координатной плоскости, заданные уравнениями и неравенствами;
5) изображать геометрические фигуры на чертеже; производить дополнительные построения; строить сечения; исследовать взаимное расположение фигур; применять признаки равенства, подобия фигур и их принадлежности к тому или иному виду;
6) пользоваться свойствами чисел, векторов, функций и их графиков, свойствами арифметической и геометрической прогрессий;
7) пользоваться свойствами геометрических фигур, их характерных точек, линий и частей, свойствами равенства, подобия и взаимного расположения фигур;
8) пользоваться соотношениями и формулами, содержащими модули, степени, корни; логарифмические, тригонометрические выражения, величины углов, длины, площади, объемы;
9) составлять уравнения, неравенства и находить значения величин, исходя из условия задачи;
10) излагать и оформлять решение логически правильно, полно и последовательно, с необходимыми пояснениями.
На устном экзамене поступающий должен дополнительно уметь:
II) давать определения, формулировать и доказывать утверждения (формулы, соотношения, теоремы, признаки, свойства и т.п.), указанные во втором разделе настоящей программы;
12) анализировать формулировки утверждений и их доказательства;
13) решать задачи на построение циркулем, линейкой; находить геометрические места точек.

(Еще не оценили)

Загрузка...

Элегичность Олега Чухонцева (род. 1938), напротив, лишена какой бы то ни было холодности, поскольку окрашена в эсхатологические и трагедийные тона. Он явно соединяет культурологическую конкретность неоакмеизма с традициями русских «скорбников» — Лермонтова, Баратынского, Случевского, Сологуба, Блока, Ходасевича. Из собственно акмеистического наследия наиболее близкими ему оказываются И. Анненский и отчасти Вл. Нарбут. Мотивы пустоты, заброшенности в бытие, хаоса истории и современности, смерти как «вещества существования» звучат в лирике Чухонцева с редким постоянством:

«Я потрясен — какой разброд, / а толку нет — какие толки (…) а вдруг все сущее вокруг / предмет нелепой опечатки?» (1965)19; «…и такая вокруг пустота, / что хоть криком кричи в мирозданье» (1965); «Нету выбора. / О, как душа одинока» (1967); «Век отбился от рук» (1968); «какое б ни было житье, — / единый коридор, одна дорога: / до врат Дахау, до престола Бога, / до вернисажа. Каждому свое!» (1969); «- Уюта нет? Покоя нет? — А если — жизни нет» (1971); «но в глубине провалов, / в глазницах, где набрякли небеса, / я вижу только два белка кровавых / и дыбом в них подъятые власа» (1975); «…запланированный хаос / был то, чем все вокруг живут, / был жизнью всех, а уж она-то / воистину как Страшный суд / пытала, ибо и расплата / неправедна…» (1980); «Все деятельней панорама ударных строек сатаны» (1985). Этот мрачный взгляд укоренен в исторической памяти, она у Чухонцева уравнивает прошлое и настоящее. Одни и те же мотивы вырожденья, остановленного или устремленного назад в доисторию, к ящерам, времени, объединяют у Чухонцева его исторические баллады и монументальные фрески, запечатлевшие ужас современной ему истории, «неустрой коммунальной эпохи». Если Кушнер предлагал читателю пройтись вдоль Мойки, освященной именем Пушкина, то Чухонцев приглашает на прогулку по Бутырскому валу, и тюремные ассоциации, окружающие этот пейзаж, переносят акцент на архетипическую для русской культуры трагедию несвободы поэта:

Пойдем по Бутырп.ому валу и влево свернем
по улице главной пойдем до Тверского бульвара,
где зоркий молчит, размышляя о веке своем,
невольник чугунный под сенью свободного дара.

Для Чухонцева вполне органичны метафоры, соединяющие память об исторических трагедиях с самыми невинными деталями дня сегодняшнего: «Были сумерки длинны, как были длинны / списки выбывших при Иоанне Четвертом» («Superego», 1967) или: «И снег опричный / заметает с головой / тупик кирпичный, / переулок Угловой» («Баллада о реставраторе», 1967) — показательно, что эти цитаты взяты из стихов, сюжетно не соотнесенных с веком Ивана Грозного. «У, татарская Русь, самодурство и барство (…) Время темно и неисповедимо: рано ли — все равно,
поздно ли — все едино», — это из стихотворения 1967 года. А через год Чухонцев напишет стихотворение «Репетиция парада» («за несколько месяцев до события предсказавшее ввод в Прагу 1968 года советских танков», как отмечает И. Роднянская20), в котором танк «как ящер ступал», и над шествием витали призраки «азиатской нашей свободы», Страшного суда, Страха и Стыда (именно так — с заглавных букв!). Возникающий образ здесь простирается через всю русскую историю, окрашивая всю ее (а не только советский период) в дьявольские краски:

От сарматских времен на один полигон
громыхают колеса на марше. Эка дьявольский труд — все идут и идут
и проходят все дальше и дальше. Вот и рокот пропал в полуночный провал.
Тишина над Кремлевской стеной.
Именно на этом фоне, понимая советскую «катастройку» как апофеоз русской исторической традиции, Чухонцев строит свой образ культуры. В центре его внимания оказываются «отщепенцы», изгои, персонажи, сознательно или невольно выпавшие из своего времени: «диссиденты» Курбский и Чаадаев, «питух и байбак» Дельвиг, «охальник» Барков, безумцы Батюшков и Апухтин. И. Роднянская напомнила в процитированной статье, какую бурю возмущения, «репрессивную идеологическую кампанию, вылившуюся в негласный запрет на публикацию его [Чухонцева] стихотворений»21, вызвало появление в печати «Повествования о Курбском» (1967, опубл. в 1968-м). Гнев охранителей (Г. Новицкий, А. Ланщиков, П. Выходцев, Вал. Сорокин, секретарь ЦК ВЛКСМ С. Павлов) был понятен: Чухонцев откровенно занял «антипатриотическую» позицию, оправдав и прославив «измену» Курбского как крайнюю, вынужденную, форму выражения свободы.

Чем же как не изменой, воздать за тиранство,
если тот, кто тебя на измену обрек,
государевым гневом казня государство,
сам отступник, добро возводящий в порок?
При этом лирический герой стихотворения декларирует свое родство с изменником: их сближает общая «чаша слез и стыда», безысходное знание исторической судьбы («нет спасенья от пагуб и пыток, все острее тоска, и бесславье и тьма»), а главное — «малый избыток оскорбленной души и больного ума».

В стихотворении «Чаадаев на Басманной» (1967) грань между лирическим «Я» и историческим персонажем еще более размыта. Внутренний монолог «государственного безумца» лишен кавычек, какого бы то ни было обрамления и воспринимается как монолог лирического героя. Единой философской почвой оказывается «идея раздвоенности бытия», бремя внутренней свободы под гнетом внешней неволи: «когда бы знать, зачем свободой я так невольно дорожу, тогда как сам я — ни йотой — себе же не принадлежу». Но финальный выбор делается в пользу свободы, оплаченной изоляцией, непринадлежностью к своему времени, полным и бесповоротным одиночеством:

Да, что я, не в своем рассудке?
Гляжу в упор и злость берет:
ползет, как фарш из мясорубки,
по тесной улице народ.
Влачит свое долготерпенье
к иным каким-то временам,
А в лицах столько озлобленья,
что лучше не встречаться нам.

Стихи же о «безумцах» — Апухтине (1975) и Батюшкове (1977) — ставят «верхний» предел этой свободе. С одной стороны, безумцы у Чухонцева предельно счастливы — они освобождены от горького знания, они полностью отделили себя от мучительной реальности, «от произвола родин и слепоты времен», их место обитания — небеса: «А еще говорят, что безумье чумно, / что темно ему в мире и тесно. / А оно не от мира сего — вот оно — / однодумно, блаженно, небесно»; «Где ты, Батюшков, был, где всю жизнь пропадал? — / В небесах, говорит, в небесах». С другой стороны, Чухонцев жестко уравнивает безумие, а точнее, полное преодоление реальности, полное замыкание внутреннего мира от всех «внешних раздражителей», со смертью, с небытием: «И какой бы дорогой к Последним Вратам / ни брели мы, как космос не труден, / все мы здесь — а они уже заживо там, / где мы только не будем».

Отсюда выбор его лирического героя: свобода «отщепенца» («где видимость царит, и правят мнимости, / стоишь как неликвид, но в высшей милости»), но при условии непрерывного болевого контакта с хаотическими силами истории и повседневности. Последнее условие настолько существенно для Чухонцева, что оно оформилось в своеобразном анти-«Памятнике»:

И уж, конечно, буду не ветлою, не бабочкой, не свечкой на ветру. — Землей?
— Не буду даже и землею, но всем, чего здесь нет. Я весь умру. — А дух?
— Не с букварем же к аналою! Не бабочкой, не свечкой, не ветлою —
я весь умру. Я повторяю: весь. А божий дух?
— И Бог не там, а здесь.
Как устоять на этой грани? Какой ценой оплачивается этот выбор? И к каким результатам он приводит?

В одном из стихотворений Чухонцева есть загадочная строчка: «Развоплощенность — это путь свободы» («Бывшим маршрутом», 1971). Выразительной иллюстрацией к этому тезису может послужить другое стихотворение того же года, состоящее из одной строчки текста: «Так много потеряно, что и не жаль ничего!» — и девяти строчек отточий. Здесь «потерян» сам текст стихотворения, но задав «ноту» первой строкой, поэт тем самым смоделировал принципиальное для него сочетание свободы (дарованной в данном случае читателю) и утраты, развоплощенности. Связь с реальностью у Чухонцева осуществляется через утрату: болезненно переживая утраты, лирический герой Чухонцева одновременно наращивает свободу, неотделимую в его понимании от одиночества, и осознает ценность утраченного в масштабе большем, чем масштабы повседневности и даже истории. Сам поэт определяет эту свободу так: «Но есть и другая свобода невечному вечным воздать…» Более того, ценность к чему-то реальному у Чухонцева приходит только в момент, когда это «что-то» не только перестает существовать, но и воспринимается как утраченное навсегда. На этом эффекте утраты, дарующем свободу и возвращающем утраченному истинную ценность, построены многие сочинения Чухонцева: от поэмы «Однофамилец» (1976, 1980), в которой человек возвышается до трагикомического, но тем не менее экзистенциально значимого бунта, ошарашенный «чувством собственной пропажи», до пронзительного двустишия:

…во сне я мимо школы проходил,
и выдержать не в силах разрыдался.

(1976)

Возможно, наиболее пластически выразительно этот «эффект утраты», найденная Чухонцевым формула свободы-зависимости, воплощена в стихотворении «…И дверь впотьмах привычную толкнул…» (1975). В странном сне лирический герой попадает на «скорбный сход», где видит своих умерших отца и мать. Однако страна смерти предстает поразительно живой. Стол, за которым сидят умершие, ломится от яств, описанных с акмеистической сочностью: «и я окинул стол с вином, где круглый лук сочился в заливном, и маслянился мозговой горошек…».На лице матери проступает страх вернуться назад, в жизнь: «как будто жить грозило ей — а ей так не хотелось уходить обратно…» Отец таинственно отвечает на слова сына о том, что они всего лишь призраки и не могут быть вместе с ним: «Не говори, чего не можешь знать — / услышал я, узнаешь — содрогнешься». А умершие выглядят подлинно счастливой семьей там, за порогом смерти: «Они сидели как одна семья, / в одних летах отцы и сыновья…» Насыщенность образа смерти знаками жизни, намеки отца на то, что настоящая смерть совершается при жизни, а подлинная жизнь начинается после смерти, — все это втягивает читателя в ситуацию утраты ценности жизни — эта ситуация не описывается, не анализируется, а передается суггестивно через атмосферу сюрреалистического видения. Сталкиваясь с ситуацией, когда смерть выглядит более ценностно значимой, чем противоположная ей жизнь, герой Чухонцева, в соответствии с его поэтической логикой, возможно, впервые чувствует ценность своего существования и ответственность за то, что он может противопоставить смерти — то есть, иными словами, обретает свободу как ответственность через знание смерти как предельного развоплощения. Формула «развоплощенье — это путь свободы» здесь становится почвой для радикальной экзистенциальной переоценки:

Глаза поднял — а рядом никого,
ни матери с отцом, ни поминанья,
лишь я один, да жизнь моя при мне,
да острый холодок на самом дне —
сознанье смерти или смерть сознанья.
И прожитому я подвел черту,
жизнь разделил на эту и на ту,
и полужизни опыт подытожил:
та жизнь была беспечна и легка,
легка, беспечна, молода, горька,
а этой жизни я еще не прожил.

Принцип свободы/зависимости через утрату у Чухонцева распространяется и на культурную историю. Так, в стихотворении 1996 года «А в соседнем селе родились молодые старухи…» воссоздается ситуация полной утраты исторической и культурной памяти народа: «память стесало, как руки…» Но именно в этой ситуации утраты и развоплощения приходит момент свободы творчества и парадоксального возрождения утраченных ценностей, причем именно как чистых ценностей, как чего-то иррационально значимого, хотя и непонятно почему и чем значимого: «Вот разжиться пойдешь творожком откидным и такого / понаслушаешься — Гильфер-динг бы заслушаться мог. / Ничего-то не умерло, я вам скажу, если «Слово / о полку» из заплачки окликнет — какой там творог! / А как песню завоют,- и с вилами выйдут столетья, / и таким полыхнет, что земля под ногами горит, / дом забудешь и сон, и цветут на полях междометья, / а попробуй прочесть — то ли бред, то ли чистый санскрит».

Конечно, такой путь свободы убийствен для лирического героя, который за каждый гран свободы платит утратой чего-то дорогого и близкого, при том что боль от этой утраты возрастает с каждым новым шагом. Но это путь, который практически воплощает идею ответственной связи с утраченной культурной традицией и восстанавливает эту память ценой неподдельной боли. Сам же поэтический ход: иррациональное возрождение утраченного из точки абсолютного и предельного раз-воплощения — станет одной из важнейших стратегий художественного сознания в искусстве 1980-1990-х годов.

(Еще не оценили)

Загрузка...

В отличие от трагедийных и классичных Тарковского, Самойлова или Липкина, поэты среднего («шестидесятнического») поколения переместили акмеистическую поэтику в измерение элегической традиции: наиболее показательно в данном случае творчество Беллы Ахмадулиной, Александра Кушнера и Олега Чухонцева.

Элегичность этих поэтов не одинакова. При общей, продиктованной элегическим мироощущением, укорененности в зыбком пограничье, на грани минувшего и настоящего, сознательно избранной позиции человека «с головой повернутой назад» (Кушнер), каждый из них по-разному строит соотношение между этими «двумя полами времени». Во-первых, конечно, каждый из них по-разному конструирует образ прошлого, как правило, совпадающий с образом культуры. Во-вторых, наследуя акмеистической культуре «исторического», предельно внимательного к конкретике, стиля, каждый из них по-разному проецирует глубоко индивидуальный образ культурной традиции на «прозаику» своего времени.

Так, Ахмадулина наиболее близка к романтической элегии: ее зрение сосредоточено на том, как «старинный слог», напор ассоциаций, уходящих, а точнее, уводящих в память культуры, преображает настоящее, в сущности, пересоздает время по воле вдохновенного поэта. Кушнер с полемической настойчивостью исследует присутствие культурной памяти в самых, казалось бы, незначительных, мимолетных и мелких впечатлениях частного человека, несомого потоком дней: его сюжет — капиллярная связь самого будничного «сегодня» с «вчера», связь в диапазоне от идиллии до неуступчивого спора. Чухонцев же, по точному определению И. Роднянской, «смог стать историческим поэтом своей современности, проводником исторического импульса, провиденциального ветра и преисподнего сквозняка, продувающих повседневную жизнь и долетающих до отдаленных эсхатологических пределов (…). Пища его поэзии — не впечатления, а предвестья»10.

(1голосов, средний: 5,00 out of 5)

Загрузка...

Это какая-то очень странная гибридная жанровая структура, какая-то контаминация традиционного производственного романа соцреализма с «исповедальной повестью», новой жанровой формой, которая родилась в годы «оттепели». Что в этом романе от производственного романа? Сам материал — стройка канала в песках Туркмении, производственная среда, коллектив строителей, инженеры, экскаваторщики, бульдозеристы. Стандартные конфликты производственного романа — борьба между новаторами и консерваторами, нравственное противостояние между теми, кто работает ради длинного рубля и теми, кто хочет напоить истощенную землю.

Но эти обкатанные еще в производственных романах 30-х годов конфликты Трифонов усиливает историческим контекстом — в романе и в сознании его героев постоянно присутствуют две даты: 1937 и 1956. 1937 — пик Большого Террора, 1956 — год XX съезда. А собственно сюжетные события совершаются в 1957 году, ровно через год после XX съезда. И атмосфера «оттепели» окружает все, что протекает в сюжете романа. Знаки «оттепели» — это и упоминание о том, что здесь когда-то работали заключенные, это и судьбы некоторых персонажей (начальник стройки Ермасов прошел через лагеря, Денис побывал в плену, а теперь, после амнистии, не решается повидаться со своей женой и сыном), это и споры между героями — надо ли ворошить прошлое, как утолять жажду правды и справедливости («Как может быть чересчур много правды? Или чересчур много справедливости?»).

Но все эти упоминания об историческом контексте, о репрессиях, о сталинском терроре даются в редуцированном виде, как бы под сурдинку. И это не авторская осторожность, а скорее это вызревающий принцип поэтики Трифонова. Что это за принцип? Давать время не сюжетно, не в слове героя, в его интеллектуальной рефлексии, а в настроении, в самом «воздухе» художественного мира произведения.

В тексте романа есть такая интересная обмолвочка героя-повествователя: «здесь не было никакого сюжета, но были подробности жизни». Вот эта установка на подробности жизни становится одним из принципов рождающейся новой поэтики Трифонова: время не надо называть, не надо произносить приговоры, а надо дать массу подробностей жизни, чтобы читатель сам ощутил эмоциональную, .духовную, нравственную, психологическую атмосферу времени.

А вот вторая линия в романе, которая тяготеет к стилю «исповедальной повести», связана с судьбой героя-повествователя, журналиста Корышева. Он приехал писать о канале и становится свидетелем перемен в жизни людей и страны. И в душе самого Корышева происходит слом времен: он — сын «врага народа», скрыл это при поступлении в институт, а когда узнали, велели перевестись на заочное отделение. С тех пор в Корышеве засела бацилла неуверенности. И теперь он чувствует, что минувшее его все-таки не отпускает, он не ощущает себя внутренне свободным:

«Вновь меня охватила безотчетная тревога, налетевшая, как ветер. Мне казалось, что я куда-то опаздываю, от чего-то отстаю, гибну, погиб. Если не начну немедленно что-то делать, работать по-серьезному, писать хотя бы о том, что знаю в своей жизни, о Туркмении, о том, как ломается время, как приходят одни люди и уходят другие, как я сам вращаюсь в этом потоке, стремящемся куда-то в шуме и грохоте, и если не начну просто ежедневно записывать, просто записывать, я погиб, погиб!»

Психологическая драма, которую переживает Корышев, предполагает иной, чем в производственном романе, принцип отношений человека и времени. Трифонов делает такое заключение: «Время выпекает людей в своей духовке, как пирожки». Эта фраза напоминает известные формулы из тридцатых годов: «Люди шли в плавку, как руда» (И. Эренбург. День второй), «…Возьми меня в переделку / и двинь, грохоча, вперед» (В. Луговской. Письмо к республике от моего друга). Но по сравнению с патетическими формулами Эренбурга и Луговского, фраза Трифонова о «пирожках» звучит несколько иронически. Да, писатель еще отдает дань инерции производственного романа, где центральное место занимало изображение процесса духовного роста человека под воздействием обстоятельств социалистического строительства. Однако, обращаясь к жизни Корышева, анализируя внутренний мир этого персонажа, автор показывает, что тот корит себя как раз за податливость общему течению, за уступки обстоятельствам:

«Моя слабость в том, что я уступаю, уступаю не кому-то, даже не самому себе, а потоку, который меня тащит, как щепку, крутит, ломает, выбрасывает на берег и вновь смывает, и все дальше я несусь, несусь! (…) Кто-то мечтал о том, чтобы жить как хочется, а не так, как живется. Кажется, Ушинский. Как это невероятно тяжело! Самое трудное, что может быть: жить так, как хочется».

И перед Корышевым стоит проблема: как же быть — то ли гнаться за временем, стараясь угодить ему, и совпадать с ним во всем, то ли все же не поддаваться потоку? Это очень важный момент в духовной жизни героя — Корышев осознает свое «несамостоянье» как серьезнейшую драму, он не хочет сливаться, он не хочет быть «как все».

Наличие в «Утолении жажды» двух нестыкующихся жанровых конструкций (производственного романа и «исповедальной повести») и соседство (но не диалог) двух разных принципов отношений между человеком и обстоятельствами свидетельствуют о том, что в конечном итоге органического синтеза между разным содержательными и структурными составляющими не получилось — возникло симбиозное, противоречивое негармоничное художественное образование. Но именно такой, в своей противоречивости, в своем несовершенстве, роман «Утоление жажды» характерен для процесса творческих исканий Трифонова, его мучительного выламывания из догматического каркаса соцреализма.

Освобождаться от привычных стереотипов было непросто. Сам Трифонов, подобно своим героям, стремится обрести «самостоянье». Этим и объясняется тот напряженный поиск духовных координат, которыми отмечено творчество Трифонова в 60-е годы. Сферой поиска стала история. И это не случайно — для писателя, мыслящего социально, именно история служит опорой и источником для установления причин и следствий. Первым прямым обращением Трифонова к истории стала документальная повесть «Отблеск костра», написанная в 1965 году. Прежде всего, это было исполнением долга перед памятью отца — Валентина Трифонова, видного участника революции и гражданской войны, расстрелянного в годы Большого Террора. И вместе с тем, это было возвращением к временам революции и гражданской войны, которые для Трифонова, как для большинства людей его поколения, были героической легендой, окружены ореолом святости — с ними связывали представления о замечательных, высоких духом людях, которые шли на смерть ради благородных идеалов, во имя счастья грядущих поколений. Такими людьми и представлены на страницах «Отблеска костра» те, кто делал революцию. Это сам Валентин Трифонов, донской казак, который стал профессиональным революционером, прошел через каторгу, в годы гражданской войны был одним из организаторов борьбы за советскую власть, потом возглавлял важное направление в промышленности, словом — «был кочегаром революции». Это и младший брат Валентина Трифонова — Евгений, военный и поэт, который тоже прошел через централы и ссылки. Это и легендарные организаторы красных конных армий — Борис Думенко и Филипп Миронов. Трифонов, в сущности, первым извлек из забвенья имена этих людей, расстрелянных по клеветническим обвинениям еще в годы гражданской войны. Они предстают на страницах повести личностями яркими и противоречивыми, несущими на себе печать своего бурного, клубящегося времени, о Думенко, например, там сказано: «Нет, он не был идеальным героем, он был просто героем гражданской войны». Вглядываясь в невыдуманных героев своей документальной повести, людей, которые «стояли близко к огню», Трифонов устанавливает ту связь между человеком и миром, которая представляется ему ключом к объяснению секретов человеческой души, секретов характера, секретов морали человека, секретов его поведения, его убеждений. «Отблеск костра» открывался таким авторским пассажем: «На каждом человеке лежит отблеск истории, одних он опаляет жарким и грозным светом, на других едва заметен, чуть теплится, но он существует на всех. История полыхает, как громадный костер, и каждый в него бросает свой хворост». А кончается повесть так: «А костер шумит и пылает, и озаряет наши лица. И будет озарять еще лица наших детей и тех, кто придет за ними».

Человек и История — эта связь стала центральной проблемой во всем последующем творчестве Трифонова до конца его жизни. Он рассматривал отношения между человеком и историей с разных сторон, вертел эту проблему, как друзу хрусталя, и эволюция мировоззрения Трифонова (именно мировоззрения — его философий, его политических взглядов, его социальных представлений, его нравственных идеалов) и динамика его индивидуального стиля непосредственно связаны с той последовательностью, в которой писатель постигал отношения между Человеком и Историей.

Первоначально, сразу же после «Отблеска костра», Трифонов видит эти отношения между человеком и историей в сугубо «оттепельном» свете, т.е. он Полагает, что надо восстановить светлые революционные идеалы, попранные в годы «культа личности», что эти идеалы — есть та высшая человеческая мера, по которой потомки должны сверять свою жизнь. Эта чисто «оттепельная» мифологема. И целую полосу в творчестве Трифонова (с середины 60-х годов и примерно до 73-го года) занимают произведения, в которых повседневная современность с ее метушней, мышиной возней, куцыми целями, мелочными заботами, ничтожными интригами так или иначе соотносятся с высокой идеальной мерой революционного прошлого.

В произведениях, которые открывали новую фазу в творчестве Трифонова, носителями идеалов революционных лет выступают старые революционеры: Ольга Робертовна из рассказа «Был летний полдень» и дед Федор Николаевич из повести «Обмен». Эти старики выступают у Трифонова не столько как хранители памяти о революционном прошлом, сколько как носители нравственных принципов, воспитанных в них этим прошлым. Их этика ступает в конфликт с теми нравственными нормами и поведенческими клише, которые господствуют в современной жизни.

Рассказ «Был летний полдень» (1966) ряд исследователей (Э.Бабаев, В.Оскоцкий, Т. Рыбальченко) считают программным, ключевым в творческом развитии Трифонова. О чем этот рассказ? На 74-м году жизни Ольга Робертовна, человек с богатым революционным прошлым, решила съездить на родину, которую она покинула еще в 1906 году. На родине ее принимают как ритуальную фигуру — пионеры с цветами, посещение музея, выступления в библиотеке, встречи на киностудии… Вокруг Ольги Робертовны суетится некий Никулыпин, «лет сорока пяти, но уже полный, седоватый, с висячими багряненькими щечками», заурядный пройдоха по линии истории партии, для которого жизнь самой Ольги Робертовны и далекое революционное время есть только материал для устроения своих карьерных амбиций. Ольгу Робертовну коробит то, что все, очень дорогое и памятное ей, все, для нее глубоко личное, больное и трепетное, эти Никульшины и прочие участники встреч омертвляют, оказенивают, облекают в холодную фальшивую фразу, превращают в мероприятие. Глядя на них, Ольга Робертовна заключает: «Люди нелепо, мелко живут». Этому заключению Трифонов придает значение авторитетнейшего приговора современности, ибо его делает человек из легендарного революционного прошлого.

А само же чистое, святое прошлое автор старается как бы реставрировать в финальном эпизоде рассказа. Ольга Робертовна приходит на старый запущенный двор, из которого она ушла в 1906-м году, ей навстречу идет согнутая седенькая маленькая старушка, она узнает в ней свою подругу Марту, и Марта, встречает ее так, будто Ольга Робертовна отлучалась совсем ненадолго, хотя и замечает, как ты сильно постарела, и говорит: «Ну ладно, хорошо, иди на кухню, Хельга, и поставь чайник. Ты помнишь, где кухня?» Словно не прошло шесть десятков лет, все возвращается к своему исходному началу — к честным и искренним отношениям. Можно с большой долей уверенности полагать, что этим финалом автор хотел противопоставить легендарное прошлое пошлой современности, хотя — помимо этого — в финале проступает и нечто иное: противопоставление мелкотравчатой современности не столько прошлого, сколько вечного, постоянного, несуетного. (И тогда все, что было между уходом и возвращением героини — в том числе и баррикады, и революции, и гражданская война, и прочие составляющие легендарного прошлого — тоже, может быть, не столь уж существенно перед вечными ценностями земной жизни? Но такой смысловой план финала, вероятнее всего, возник помимо замысла автора.)

Отметим, что только в рассказе «Был летний полдень» образ старой революционерки занимает центральное место, и ее отношения с современностью образуют ядро конфликта, причем здесь нравственный контраст между старой революционеркой, хранителем памяти о легендарном прошлом, и современниками предельно обострен — для современников историческое прошлое не только чуждо, оно стало объектом цинических и конъюнктурных спекуляций. В последующих произведениях Трифонова, а именно, в цикле «городских (московских) повестей» образ старого революционера если присутствует, то только на втором плане, и его роль — скорее «фоновая». На первом же плане разворачиваются коллизии современного быта.

(Еще не оценили)

Загрузка...

С болью и горечью Лермонтов слушал тех из них, кто умилялся «распоряжениями правительства», примирялся и постепенно превращаясь из революционеров в дюжинных либералов. Некоторые из возвратившихся из Сибири декабристов под влиянием тяжких условий жизни на каторге и в ссылке впадали в религиозный мистицизм, что было также совершенно чуждо Лермонтову. «Однако,— как справедливо замечает Г. В. Морозова,— несмотря на наметившееся разномыслие между декабристами, пришедшими из ссылки, и юным поэтом, общество этих высокоидейных, образованных люден не могло не оказаться полезным для Лермонтова. Это была среда, в которой не было светского пустословия, но вместе с тем это не была среда, почти исключительно интересующаяся литературными вопросами (…) Это был круг людей, интересовавшихся в первую очередь политико-социальными вопросами (…) Эта среда помогла Лермонтову глубоко прислушаться к собственному голосу, подсказала сравнение двух поколений».

Это сравнение поэт сделал в знаменитом стихотворении «Дума» и сделал его не в пользу своего — последекабристского — поколения. В «Думе» он воспевает декабристов эпохи их исторического подвига, видит в них богатырей. А теперь он увидел их постаревшими, потерявшими не только здоровье, но и веру в возможность победы над деспотизмом. Оставаясь «последним эхом декабристских настроений», как назвал его Луначарский, Лермонтов вместе с тем далеко опережал свое время, заглядывая вперед, веря, что придет долгожданная пора,

• Когда царей корона упадет

Все дело только в том, какими путями идти в будущее. И во все годы короткой жизни своей Лермонтов искал себе спутников. Ни кружки аристократической молодежи, создававшиеся в 30-е годы, ни «Кружок шестнадцати» начала 40-х годов, ни молодые славянофилы, ни постаревшие декабристы не могли удовлетворить его запросы. Вот откуда у него возник такой обостренный интерес к Белинскому, в котором он увидел представителя новой, молодой России, которому доверчиво открыл свою душу, поделился новыми замыслами и поверил, что Белинский объяснит новым поколениям читателей смысл и значение его  (Лермонтова) творений.

Первым опытом Лермонтова-прозаика, как мы уже говорили, явился роман из эпохи Пугачевского восстания «Вадим» (1833 — 1834). За «Вадимом» последовали незавершенный роман из современной жизни «Княгиня Литовская» и тогда же начатый и оставленный в самом начале роман «Я хочу рассказать вам», из которого сохранился всего один небольшой отрывок.

Роман в Княгиня Литовская» Лермонтов начал писать в 1836 году, вслед за драмой «Два брата». Центральный эпизод из этой пьесы — встречу героя с любимой женщиной — Лермонтов включил в роман «Княгиня Литовская», а затем и в роман «Герой нашего времени». Один из монологов главного героя пьесы «Два брата» — Александра Радина Лермонтов «передал» Печорину — главному герою своего романа (см.: Сочинения М. Ю. Лермонтова, т. V, с. 415-415 и т. VI, с. 297).

Такие отношения отдельных эпизодов, сцен, выразительных  фраз  в   прозе   или строф   и строк  в   стихотворениях — характерная черта лермонтовской «техники» художественного письма, не раз отмечавгиаяся исследователями. Но они говорят не только о «технике», а и связывают дорогие для художника мысли, чувства, образы в «звенья» единой цепи творческого процесса, когда художник ищет для них наиболее совершенного воплощения.

В романе «Княгиня Литовская» Лермонтов изобразил представителя русского молодого поколения последена-бристской эпохи. Поэт хорошо знал настроения, мысли, чувства и образ жизни своих сверстников, а также среду, с которой они сталкивались, враждовали, но порвать с ней не могли.

К этому конфликту лермонтовского поколения молодых дворян со своей средой в «Княгине Литовской» присоединилось случайное, но предполагавшее серьезные последствия столкновение Печорина (так назвал Лермонтов главного героя своего второго романа) с бедным, но гордым чиновником Красинским…

Работа над романом «Княгиня Литовская» была прервана -в связи с арестом Лермонтова и его ссылкой на Кавказ за «непозволительные стихи», которыми он откликнулся на гибель Пушкина. Почему Лермонтов не вернулся к прерванному труду над «затянувшимся» романом (так он сам его назвал в письме к другу и помощнику С. А. Раевскому), сказать трудно. Исследователи полагают, что этому помешала слишком явная близость образов князя Литовского и его жены Веры, а также Е. Н. Негуровой к их прототипам1. Однако определенную — и немалую! — роль сыграли здесь новые впечатления, вынесенные Лермонтовым из кавказской ссылки.

Новая встреча с Кавказом настроила его на создание произведения более масштабного и значительного, нежели «Княгиня Литовская». Однако именно это — незавершенное — произведение ближе всех стоит к лучшему из романов Лермонтова  «Герой нашего времени».

Как это ни странно, но из всех крупнейших лермонтовских  произведений   менее  всего   изучена   история. Ни в письмах поэта, ни в его «Автобиографических заметках» Егет сведений ни о начале работы над романом, ни о том, какие из составляющих его повестей написаны раньше, а какие позже, когда автору пришла мысль разделить его на две части, собрав в первой то, что рассказывают о главном герое другие действующие лица, а во второй — то, что думает, говорит и делает ои сам.

Менее всего можно думать, что Лермонтов «случайно» отказался от замысла романа из светской жизни, каким могла стать «Княгиня Литовская», и «случайно» открыл новый жанр социально-психологического романа, каким явился «Герой нашего времени».

Лермонтов приступает к работе над своим новым романом, почувствовав «высшую историческую необходимость» создать образ героя, живущего, мыслящего и действующего «в духе времени».

В связи с затронутым нами вопросом о роли «случая» В творческой деятельности большого писателя напомним интересные рассуждения об этом молодого Герцена, принадлежавшего к лермонтовскому поколению.

 «Пора оставить несчастное заблуждение, что искусство зависит от личного вкуса художника или от случая,— писал Герцен.— Религия, наука и искусство всего менее зависят от всего случайного и личного (…). Начать с того, что великий художник не может быть несовременен. Одной посредственности предоставлено право независимости от духа времени»1.

Написаио это Герценом в конце 30-х годов в одном из набросков статьи об архитектуре. Набросок этот начинается словами: «Есть высшая историческая необходимость, пренебрегая которую выйдет уродство»-2. Не правда ли, какое поразительное, но и закономерное совпадение в направлении творческих устремлений двух великих художников слова?!

Роман возбудил всеобщее внимание, а критик того времени заявил в журнале «Отечественные записки»: «Герой нашего времени» обнаружил в Лермонтове такого же великого поэта в прозе, как и в стихах». Белинский писал о лермонтовской книге: «Никто и ничто не помешает ее ходу и расходу, пока но разойдется она до последнего экземпляра; тогда она выйдет четвертым изданием, и так будет продолжаться до тех пор, пока русские будут говорить русским языком».

(Еще не оценили)

Загрузка...

Чтобы правильно оценить все, что говорит здесь Ю. Ф. Самарин о своих отношениях с Лермонтовым, о «странностях» его характера, его взглядов, надо вспомнить, что Самарин был на пять лет моложе Лермонтова и, стало быть, ему было всего 22 года, когда состоялась его последняя встреча с поэтом. Кроме того, адресатом цитируемых нами писем Ю. Ф. Самарина был его друг князь Иван Сергеевич Гагарин, сверстник Лермонтова, вместе с ним входивший в «Кружок шестнадцати». Вот откуда такой откровенный тон самаринских писем к И. С. Гагарину, такие искренние суждения о взглядах и характере хорошо им обоим знакомого человека.

Но, боясь, что его письма к Гагарину могут попасть в «чужие руки», Самарин не решился сообщить адресату некоторые из лермонтовских суждений о современной России. Он записал их в своем дневнике.

Так, вслед за взволновавшим его рассказом Лермонтова о кровопролитном сражении русских с горцами при реке Валерик Самарин замечает: «В этом разговоре он был виден весь». И вслед за этой фразой записывает по-французски суждение поэта, оценивая его, как «мнение о современном состоянии России». Вот что сказал тогда Лермонтов: «Хуже всего не то, что некоторые люди терпеливо страдают, а то, что огромное большинство страдает, не сознавая этого». Для молодого Ф. Самарина такие суждения Лермонтова казались прямо-таки якобинскими. Их острота могла напугать Самарина и потому еще, что они были высказаны поэтом, когда Москва готовилась к прибытию царской семьи из Петербурга2.

Но такие суждения не могли не убедить Самарина и других представителей славянофильства, что Лермонтову было с ними не но пути. Какое-то время Лермонтов был связан с «Кружком шестнадцати». Об этом превосходно законспирированном кружке стало известно из книги одного из его участников Ксаверия Брапицкого-Корчака «Славянские нации», изданной в Париже на французском языке в 1879 году. Кружок   действовал   с   1839-го   по   1840-п   годы.   Книга К.  Браницкого появилась спустя сорок лет поело суще ствования   кружка.   Но   и   через   столько   времени   автор книги  осмелился  назвать  далеко  не  всех» его   членов,  а лишь  тех,  кого уже  не  было  в  живых,  и первым  среди них — Лермонтова.

Любопытно, что Браницкий придал рассказу о «Кружке шестнадцати»  форму писем к князю И.  С.  Гагарину. 19 июля   1840 года   Самарин   сообщал   И.  С.  Гагарину: «Вскоре после вашего отъезда я видел, как через Москву проследовала  вся  группа  шестнадцати,  направляющихся на юг»1. Браницкий уехал за границу в 1843 году, через три года после того, как кружок перестал  существовать. Кружок   представлялся   Браницкому   «обществом   молодых людей, которое называли по числу его членов  в шестнадцатью».  Это общество составилось  из  выпускников университета и из кавказских офицеров». Чем занимались его члены?  «Каждую ночь,— сообщает Браницкий,— возвращаясь из театра или бала, они собирались то у одного, то   у   другого.   Там,   после   скромного   ужина,   куря   свои сигары,   они   рассказывали   друг   другу   о   событиях   дня, болтали обо  всем  и  все  обсуждали  с  полнейшей  непринужденностью и свободою, как будто  III отделения собственной его императорского величества канцелярии вовсе   и   не   существовало,— до   того   они   были   уверены   в скромности всех членов общества».

Автор книги, ненавидевший императора Николая I и весь деспотический строй царской России, с 1845 года находился в эмиграции, как князь И. С. Гагарин, приняв иностранное подданство. Им обоим, как ни изменились их взгляды и судьбы за четыре десятилетия, были дороги воспоминания о своей молодости, если и не героической, то полной надежд и упований на лучшее будущее. «Мы оба с вами,— продолжает Браницкий свое обращение к Гагарину,— принадлежали к этому свободному веселому кружку — и вы, мой уважаемый отец, бывший тогда секретарем посольства, и я, носивший мундир гусарского поручика императорской гвардии. Как мало из этих друзей, тогда молодых, полных жизни, осталось на этой земле, где, казалось, долгая и счастливая жизнь ожидала их всех!»

В том-то и беда, что глубочайший аналитик человеческих душ, каким он предстает в своих произведениях, Лермонтов до конца дней в общении с самыми рапными людьми оставался наивным и детски доверчивым. Это засвидетельствовано многими его современниками.

Как пишет Э. Г. Герштейн, среди «16» были «отпрыски наиболее приближенных к Николаю I семейств (Фредерике, Голицын, Паскевич, С. Долгорукий, Шувалов). Изучение писем и записок участников кружка не позволяет говорить о единстве их взглядов».

Пусть так! Но ведь среди «16» были не только «отпрыски», которых поэт назвал «надменными потомками известной подлостью прославленных отцов». Кто же они? Входил ли в кружок князь А. И. Васильчиков, каково было его истинное отношение к Лермонтову, которому молва приписывала две эпиграммы па князя, некоторые лермонтоведы называют А. И. Васильчикова «тайным врагом поэта»2. Почему все-таки Ксаверий Браницкий, живя за границей, и через сорок лет после — будем думать — самороспуска кружка побоялся назвать половину его членов? Удастся ли исследователям раскрыть тайны «Кружка шестнадцати»?

Главное все же, что нужно установить прежде всего,— это мотивы, на основе которых объединялись члены «Кружка шестнадцати».

Высказывалось предположение, во многом правдоподобное, что в него вошли молодые дворяне, сдружившиеся в годы военной службы и пожелавшие сохранить эту дружбу3. Будет еще ближе к истине, если к этому добавить, что в среде русской аристократии, при всей ее «многослойности», в передовых ее кругах всегда были живы оппозиционные настроения. И чем тяжелее давил на общество деспотизм царской, бюрократической и военной власти, тем сильнее обострялись эти настроения и искали для себя выхода.

(Еще не оценили)

Загрузка...

Трудно сейчас сказать, какое из искусств раньше других увлекло Лермонтова: поэзия, музыка или живопись. Еще труднее установить, когда он увлекся театром. Известно, что ему шел всего пятый год, когда он впервые «переступил порог» театра в Москве, куда его привезла Е. А. Арсеньева летом 1819 года. 1 июля он смотрел с бабушкой оперу «Невидимку»1. Видимо, она произвела на него впечатление, так как в 1827 году он снова смотрел эту оперу, о чем написал своей двоюродной тетушке М. А. Шан-Гирей. В том же письме тринадцатилетний Лермонтов просит прислать принадлежащие ему «воски» и вот для чего: «…мы сами делаем Театр, который довольно хорошо выходит и будут восковые фигуры играть…» «Устроителями» этого театра были сын Марии Акимовны Шан-Гирей — Аким, дети соседей Мещериновых и будущий художник М. Н. Меликов, познакомившийся с Лермонтовым в 1826 году.

1 Волшебно-комическая опера «Князь-Невидимка», или «Личардо-волшебник», в 4 действиях, музыка композитора К. Л. Кавоса (1776-1840). Бабушка Лермонтова могла бы повторить слова, сказанные Вильгельму Мейстеру его матерью: «Сколько раз укоряла я себя за этот проклятый кукольный театр, подаренный вам на рождество двенадцать лет тому назад и впервые внушивший вам любовь к сцене».

Юиый Лермонтов сочинял для кукольного театра сценарии, сценки и либретто. Позднее он искал сюжеты для драм и трагедий на исторические и современные темы, а в студенческие годы и для своих первых пьес. В пансионские и университетские годы Лермонтов участвует в бурных спорах, которые вела молодежь о пьесах Шиллера и Шекспира и их постановках на сценах московских и петербургских театров.

В письме к М. А. Шан-Е’ирей Лермонтов со всем пылом юности старается убедить свою «тетипьку» в том, что Шекспир — величайший из драматургов во всей вселенной. «Вступаюсь за честь Шекспира» — так начинается это письмо4. Интересно, что его заступничество за великого английского драматурга не сводится к тому, чтобы объяснить смысл драмы «Гамлет». Лермонтов резко критикует скверные переводы шекспировской пьесы на русский язык и горько сетует на то, что «эти . переводы, к сожалению, играются у нас на театре». Он бранил дельцов театра за произвольное исключение замечательных сцен «Гамлета» из текста пьесы в дурных ее постановках.

Далее молодой поклонник Шекспира приводит свой перевод некоторых сцен пьесы и восклицает: «И это не прекрасно!» Заключая, Лермонтов говорит: «Ваше письмо меня воспламенило: как обижать Шекспира?»

Лермонтов никому не позволял «обижать» и другого великого драматурга и поэта — Фридриха Шиллера. В ранних лермонтовских пьесах чувствуется влияние Шиллера и в построении, и в романтически приподнятых над окружающей их средой главных героях. Однако это не помешало молодому автору сказать правду о крепостничестве в России.

Увлечение немецким поэтом в пансионские годы побудило Лермонтова осуществить переводы «из Шиллера». Это — «Три ведьмы» (отрывок из шекспировского «Макбета» в переводе Шиллера), «Встреча», «Баллада» («Над морем красавица-дева сидит…»), «Дитя в люльке», «Перчатка»  и другие.

Переводами произведений иностранных авторов Лермонтов занимался в течение всей ОН обращался но только к творчеству Ф. Шиллера, но и к таким поэтам, как И. В. Гете, Д. Байрон, Г. Гейне, А. Мицкепич. «Переводы» у Лермонтова большей частью не столько воспроизводят оригинал,— пишет А. В. Федоров,— сколько являются вариацией на мотивы иноязычного автора, или так называемым вольным подражанием. В них Лермонтов чрезвычайно самостоятелен; он сохраняет специфику подлинника лишь в той мере, в какой она отвечает его творческим интересам».

(Еще не оценили)

Загрузка...

Говоря о замысле и цели своего будущего произведения, Тургенев признавался: «Меня смущал следующий факт: ни в одном произведении нашей литературы я даже намека не встретил на то, что мне чудилось повсюду». Заслуга писателя состоит в том, что он первый в России поднял эту тему в литературе и впервые попытался создать образ «нового человека», представителя разночинцев. Двойственное отношение автора к своему герою сказалось в романе, но Тургенев, несмотря на противоречивость изображенного образа, верил, что за этими людьми открывается будущее. «Вся моя повесть направлена против аристократии как передового класса», — писал он. Роман «Отцы и дети» показывает борьбу мировоззрений двух политических направлений: дворян-либералов и нигилистов-демократов. На противопоставлении представителей этих направлений, разночинца Базарова и дворянина Павла Петровича Кирсанова, построен сюжет романа. Кроме этой основной проблемы, Тургенев поднимает ряд других вопросов, связанных с нравственным, культурным, социально-экономическим развитием России в 60-е годы XIX века.

Итак, вновь поднимается тема дворянства и его роль в жизни общества. По мнению Павла Петровича Кирсанова, аристократы — движущая сила общественного развития. Их идеал — конституционная монархия, а путь к идеалу — либеральные реформы, гласность, прогресс. По мнению Базарова, аристократы не способны к действию, от них нет никакой пользы, поэтому Базаров отрицает способность дворянства вести Россию к будущему. Следующий вопрос касается нигилизма, роли нигилистов в жизни. Павел Петрович считает их бессильными «циниками, нахалами и плебеями», они не уважают народ и традиции, но он утешает себя тем, что их мало. Базаров веско замечает: «От копеечной свечи Москва сгорела». Что утверждают нигилисты? Прежде всего необходимость революционных действий, поэтому критерием для них является народная польза. Базаров считает, что народ пока темный и невежественный, он полон предрассудков, но все-таки по духу он революционный.

Павел Петрович умиляется патриархальности русского народа, не понимая его по сути. Считая себя либералом, он, тем не менее, разговаривая с мужиком, нюхает английский табак. Это немаловажная черта, характеризующая его как личность. Отсюда вывод, можно сказать, что споры велись не по частным вопросам. Они касались настоящего и будущего России Во всех спорах последнее слово оставалось за Базаровым.

Компромисс между героями Тургенева невозможен, подтверждением этого является дуэль. Главная причина, вызвавшая ненависть старшего Кирсанова к Базарову, заключалась в том, в чем он вряд ли признавался даже самому себе: Базаров перечеркивал всю его жизнь. Павел Кирсанов полагал, что ведет жизнь благородную, что он достоин уважения. А с точки зрения Базарова его жизнь бессмысленна.

Расхождение во взглядах главных героев заключается в их биографии. Павел Петрович — сын генерала, блестящий офицер, который растратил все свои душевные силы в погоне за любимой женщиной. Когда она умерла, он покинул свет, оставил карьеру и поселился у брата, чтобы доживать свой век. Он пытается внести изменения в свое имение и хозяйство, считает себя либералом только потому, что в их имении не бьют крепостных кнутом, но он не в состоянии понять требований новой эпохи, взгляды молодого поколения ему глубоко чужды.

О прошлом Базарова мы знаем мало, но понимаем, что путь его — это типичный путь разночинца-труженика. Годы упорнейшего труда сделали его образованнейшим человеком. Он с гордостью заявляет: «Мой дед землю пахал». Родители Базарова очень религиозные, интересы их ограниченные. Базаров воспитывал себя сам. Сколько предрассудков, сколько привычек, укоренившихся с детства, должен был побороть Евгений, чтобы себя воспитать. Базаров — человек сильный по уму и характеру. Немало таких Базаровых знала Россия: ведь и Белинский, памяти которого посвящен роман, и Добролюбов прошли тяжелую жизненную школу.

Братья Кирсановы — аристократы. Тургенев писал: «Они лучшие из дворян — именно поэтому они выбраны мною, чтобы доказать их несостоятельность». Очень горько, что их жизнь проходит столь никчемно, хотя они обладают несомненными достоинствами. Павел Петрович очень благородно относится к брату, к Фенечке, он честный, постоянный в любви, понимает искусство. Николай Петрович, его брат, очень чуткий человек, он доброжелателен, мягкосердечен, увлекается музыкой, но жизнь его однообразна и скучна. Базаров вносит свежий воздух в «родовое гнездо» Кирсановых. Евгений предстает перед нами как человек нового поколения, которое пришло на смену «отцам», не способным решить основные проблемы эпохи.

Добролюбов писал о людях базаровского типа еще до появления образа Базарова, утверждая, что они решаются «ступить на дорогу беспощадного отрицания для отыскания чистой истины». Их конечная цель — это «принесение возможно большей пользы человечеству». Формирование их идеологии не обходилось без крайностей, они верили исключительно в науку, но именно они двигали прогресс в России.
Закончить сочинение мне хотелось бы словами:

Конфликт «отцов» с «детьми» — Залог тех непрерывных изменений, В которых что-то ищет Бог, Играя сменой поколений.